Кексики vs Любовь (СИ)

— Да брось ты уже эту дурацкую идею, — отчаянно хныкает Наташка, — между прочим, к тебе даже Тимурчик пытался подкатить. А ты видела его задницу? Ею орехи колоть можно. А бицепсы? Да на них пиджак чуть не лопался.

— Он еще и высоченный, сволочь, — вздыхаю с обидой.

— Ну, вот! — Наташка всплескивает руками, возмущаясь моей строптивости. — Хорошая была бы месть, он столько тебе нервов сожрал, а теперь — чуть слюной не захлебнулся при виде тебя.

— Не смеши, — качаю головой, с невеселой тоской глядя на себя в зеркале, — Бурцев в школе мне проходу за лишний вес не давал. Тошнило его от меня — постоянно мне напоминал. Он просто придуривался. Слышала, как в прошлом году они кого-то из наших парней развели, тухлое яйцо ему в машине зачесав. Самохина, да?

— Да, — Наташка содрогается, потому что Самохин тогда её на свидание в этой провонявшей машине катал. И она отчаянно пыталась сделать вид, что все путем, и этот ароматизор в машине — такой уникальный и инересный…

— Ну вот, — я только критично поджимая губы, — Тимурчик и бодипозитив не сочетаются по жизни. А вот тупые розыгрыши — его любимое развлечение. Так что пусть он хлебальник от торта отмывает, а я — до дома с Андреем все-таки доеду. Может, он не так уж и плох. В конце концов, мнение Бурцева на его счет мне не особенно интересно.

Наташка набирает в рот воздух, явно желая все-таки меня отговорить. Я категорично цыкаю и стреляю глазами в сторону двери. Все-таки столько времени в туалете сидеть — уже неприлично.

— Путь свободен?

— Свободен, — после короткой паузы признает подруга, — но…

— Пожелай мне лучше удачи, Натусь, — складываю руки умоляюще, — ты же знаешь, что я все решила.

— Удачи! — исполнительно и искренне вздыхает Наташка. — Она тебе понадобится, Юлец.

— Удачи, удачи… Можно подумать, Тевтонцев прям такой лютый трындец, что мне чтобы его пережить нужно обязательно бочку удачи выпить, на дорожку, — бормочу недовольно, торопливым шагом вылетая из женского туалета.

Я не то чтобы хочу попадаться на глаза Тимурчику — мне уже не двенадцать, и я не двигаюсь между классами перебежками от туалета до библиотеки, но…

Больше торта под рукой у меня нет. А вот у Бурцева после выпуска мало того, что все старые дружки на короткой ноге по-прежнему, так еще и новые фанаты среди наших бывших одноклассников появились.

Да что там… Даже директриса всерьез вслух проговаривает, что вот этот вот на всю столицу известный Тимур Алексеевич Бурцев, рекламщик от бога и единственный пряморукий молодой режиссер на отечественном телевидении — наш выпускник.

И ведь работает же эта её рекламная кампания!

Хотя почему не работать-то? Успех обычно украшает даже самую непривлекательную личность. Даже меня бы он украсил. А Бурцев — этот смазливый паршивец с бессовестно голубыми глазами и светлыми лохмами — ему и в пятом классе все девчонки в классе валентинки писали. И с соседних подтягивались. В первый год, когда он к нам перевелся, даже я на валентинку решилась.

Боже, сколько ж теста я тогда убила ради одной, самой идеальной печеньки.

Всю кухню мамину уляпала во время готовки.

Оберточную бумагу у сестры с коробки конфет сперла чтобы завернуть эту самую печеньку с нашими инициалами.

Идиотка…

Не знала, что именно это привлечет внимание Бурцева ко мне. И на долгие годы я буду его любимой девочкой для битья. Точнее — любимой Плюшкой-Хрюшкой.

Бр-р-р…

Мне приходится даже встряхнуть головой, чтобы переключиться с этих пасмурных мыслей на что-то более радужное.

У меня, между прочим, почти свидание.

Свидание! Первое за те полтора года, что я выставила Самохина за дверь.

И я даже сама не знаю, почему не поставила тот же тиндер или не нашла какой-нибудь занюханный сайт знакомств…

Маринка, младшая моя сестрица, уже вызудела мне все уши, что мне нужен мужик, хотя бы “для здоровья”, а я…

А я-то знала, что “для здоровья” мужики полагаются только девочкам, которых легко на плечо закинуть. А когда ты в весовой категории “бегемотиха” — то для всего мира у тебя нет больших проблем, чем сколько пицц заказывать на ужин для того, чтобы заесть свой недотрах.

И вот надо же — мужик сам ко мне подошел! Пригласил куда-то! И не украдкой, а аж при всех. А это знаете ли!

— Юля-а-а!

Тевтонцев кличет меня не откуда-нибудь — с самого дальнего края школьной парковки.

Ну и чего они там бухтели про Опель? Вполне приличная Шкода. Ну, помыть не помешало бы, ну цвет — скучноватый “асфальт”, да и в отличии от стоящего по центру парковки мажористого бирюзового альфача — не натерт воском до слепящего блеска, но…

Ничего не знаю, зато мне тут дверку и открыли, и придержали, и даже креслице подвинули.

— Ты задержалась! — педантично роняет Тевтонцев, пристегиваясь. — Больше так не делай.

Диньк-диньк…

Кажется, где-то зазвонил тревожный колокольчик. Смутно я даже припомнила, что кто-то из Наташкиных знакомых с Тевтонцевым мутил, и видимо её скепсис на чем-то да обосновывался, но…

Я сглатываю это замешательство.