Кексы и адские муки (ЛП)

— Я опоздал всего на тридцать минут, — ворчу я, борясь с желанием наброситься на нее.

— Опоздание — признак неорганизованности, — шепчет она, наклоняясь к моему уху.

Моя драконья сторона фыркает в знак согласия, в то время как моя человеческая половина борется со стремлением закатить глаза.

Я наклоняюсь и целую ее в щеку.

— У меня был напряженный день. Это чудо, что я вообще смог появиться.

Она отступает, и ее тонкий аромат проясняется. Я делаю глубокий вдох и наполняю ноздри нежелательным сладким ароматом моей предназначенной. Что за хрень?

— О, Блейз, я хочу, чтобы ты познакомился с моей новой подругой.

Мама смотрит мне через плечо и сигнализирует кому-то.

— Анастасия, не могла бы ты подойти сюда на секунду?

Я поворачиваюсь и вижу, что к нам движется потрясающая рыжая. Теперь на ней какое-то облегающее черное платье, которое зажигает мой фитиль. Ее великолепные огненные волосы собраны в замысловатый узел, оставляя длинную шею обнаженной. В голове у меня возникают фантазии о том, как провести языком по нежной белой коже, прежде чем пометить ее зубами. Я борюсь за то, чтобы контролировать твердость своих штанов, в то время как мое сердце громко стучит в ушах. Ебаный Купидон, или Судьба, или что-то еще, может поцеловать меня в задницу. Я не попадусь в эту ловушку. Моя мать тянет меня за руку и невинно улыбается, в результате чего мой счетчик чуши попадает в красную зону.

— Блейз, это Анастасия Мартин. Она только что открыла самую очаровательную пекарню.

Взглянув на красавицу, я протягиваю руку, хотя подозреваю, что прикосновение ее кожи к моей может решить мою судьбу. Шок, не похожий ни на что из того, что я когда-либо испытывал прежде, пронизывает меня, когда наши ладони встречаются. Блядь. Мне конец. Я задерживаю дыхание, пытаясь избежать ее пьянящего запаха, но опаздываю. Он уже проник в каждую молекулу моего тела. Мой дракон, тупица, переворачивается и приказывает мне отдать ей свое сердце на серебряном блюде.

— Приятно познакомиться, — твердо говорю я, игнорируя внутреннюю болтовню.

Наблюдая за ее полными губами, я смотрю на ее рот.

— Ага. Конечно, — выдыхает она и понимает, что я выставляю себя дураком, пытаясь бороться с этим желанием спариться. — Взаимно.

Когда слабый запах ее возбуждения наполняет воздух вокруг нас, мой дракон мурлычет. Я игнорирую боль в своей заднице и сосредотачиваюсь на борьбе с этой сумасшедшей химией между нами. После того, как она вытащила свою руку из моей хватки, мой внутренний зверь с ревом выбрался на поверхность. Утрата ее мягкой кожи на моей заставляет его пульсировать от страдания. Анастасия отводит взгляд своих зеленых глаз и смотрит на мою маму.

— Время для торта? — спрашивает она.

Похоже, моя маленькая будущая пара приготовила вечерний десерт.

— Да, будет как раз, — отвечает мама, и я смотрю, как прекрасная женщина поворачивается и исчезает в коридоре, а моя мать поворачивается ко мне. — Я думала, ты опалишь мне брови из-за испускаемой тобой сексуальной энергии.

Несколько секунд назад я неохотно признался себе и своему дракону, что веду проигранную битву. В мое сердце попала стрела Купидона, и единственная надежда для меня — убедить его обратить вспять последствия.

Через несколько минут два официанта помогают Анастасии вкатить серебряную тележку в зал. На тележке сидит огромный розовый кекс.

— Разве не восхитительно? — спрашивает меня мама, и мне интересно, когда, черт возьми, мой холодный, далекий родитель стал сентиментальным.

— Восхитительно?

Я смотрю вниз и приподнимаю бровь.

— Ой, брось.

Она закатывает глаза.

— Пятиуровневый торт в форме кекса уникален.

Это правда, но я не помню, когда в последний раз моя мама вообще обращала внимание на десерт, который она подавала. Я почти уверен, что никогда не слышал, чтобы она хвалила еду.

Подходят мой отчим и его сын, и я прикидываюсь скучающим.

— Блейз.

Старший фейри пожимает мне руку, прежде чем обнять мою мать за плечо.

— Мы так рады, что ты смог освободиться от работы и посетить нашу вечеринку.

Этот мужчина командует целым отрядом армии фейри. Он не новичок в сверхурочной работе, но я заметил, что он постепенно сокращает свои часы. После союза с моей матерью холодный расчетливый генерал изменился. Клянусь, я вижу любовь и преданность моей матери в его радужных глазах.

— Я счастлив быть здесь, — говорю я ему, прежде чем взглянуть на младшего фейри.

Мои волосы встают дыбом, когда я чувствую скрытую нечестность, исходящую от другого мужчины. Это известный факт, что младший мужчина Диксон не унаследовал от отца трудовую или моральную этику. От него пахнет безрассудством и обманом.

— Никс, — киваю я ему, вздрагивая подбородком. — Простите меня пожалуйста. Я вижу Мексина Торина, и мне нужно поговорить с ним.