Келльская пророчица

За крутым поворотом тропы Гарион увидел волчицу — ту самую, которую нашел он раненной в мертвом лесу, в Даршиве. Она спокойно сидела, поджидая их. Поведение зверя все сильнее озадачивало Гариона. Теперь, когда лапа у волчицы зажила, она рыскала по лесам в поисках своей стаи, но всегда возвращалась, ничуть не опечаленная тем, что ей не удалось разыскать своих. Казалось, волчица преисполнена решимости не покидать путешественников и стать полноправным членом их и без того необычного отряда. Покуда они странствовали по диким местам, причуда волчицы не вызывала особых проблем. Но ведь не могли же они вечно оставаться в лесах и пустынных горах, а появление дикой и, возможно, агрессивной волчицы на оживленных городских улицах, по меньшей мере, привлекло бы к ним нежелательное внимание.

— Как твои дела, сестренка? — вежливо спросил у нее Гарион на языке волков.

— Хорошо, — ответила она.

— Ты нашла следы сородичей?

— В здешнем краю много волков, но мне они не родня. Волчица еще немного побудет с вами. А где мой волчонок?

Гарион оглянулся через плечо на маленький двухколесный фургончик.

— Он с моей волчицей в этой штуке с круглыми лапами.

Волчица вздохнула.

— Если он слишком долго просидит там, то не сможет потом ни бегать, ни охотиться, — неодобрительно сказала она. — А если твоя волчица станет и дальше его перекармливать, то у малыша растянется желудок и он не переживет бескормицы.

— Волк поговорит с нею об этом.

— Но послушается ли она?

— Возможно, и нет, но волк все равно поговорит с нею. Она слишком любит твоего волчонка, и ей приятно держать его рядом с собою.

— Скоро волку надо будет начать учить его охотиться.

— Да, волк знает об этом. Волк все объяснит своей волчице.

— Сестренка благодарит тебя. — Волчица помолчала, настороженно озираясь. — Будьте осторожны, — предупредила она. — Здесь живет какое-то существо. Волчица несколько раз почуяла его запах и, хотя ни разу не видела его, знает, что существо это очень велико.

— А каких оно размеров?

— Больше, чем животное, на спине которого ты сидишь.

Волчица оценивающе поглядела на Кретьена. Огромный серый жеребец уже попривык к зверю, отметил Гарион, однако он был бы благодарен волчице, если бы она не подходила к коню так близко.

— Волк передаст твои слова вожаку нашей стаи, — пообещал Гарион.

По неизвестной причине волчица явно избегала Белгарата. Гарион предполагал, что такое поведение диктует ей таинственный волчий этикет, правил которого сам он не знал.

— А теперь сестренка продолжит свои поиски, — сказала волчица, вставая. — Возможно, мой брат встретится с неизвестным зверем, и тогда мы узнаем, кто это. — Она помолчала. — Но если судить по запаху, он очень опасен. Он ест все подряд — даже тех животных, которых мы опасаемся.

И волчица побежала в чащу, двигаясь легко и бесшумно.

— Знаешь, даже жуть берет, — сказал Закет. — Я и прежде слышал, как люди разговаривают с животными, но не на их языке, как ты.

— Это фамильная способность, — улыбнулся Гарион. — Поначалу я тоже в это не верил. К Полгаре все время прилетают поболтать разные птички — обычно они судачат о яйцах. Птицы больше всего на свете любят поболтать о яйцах. Иногда их глупость просто потрясает. Волки — существа куда более достойные. — Он помолчал и прибавил: — Знаешь, вовсе не обязательно передавать Полгаре эти мои слова…

— Неужто это трусость, Гарион? — рассмеялся Закет.

— Нет, благоразумие, — поправил его Гарион. — А теперь я должен поговорить с Белгаратом. Гляди вокруг во все глаза. Волчица сказала, что где-то неподалеку обитает некий зверь. Говорит, он больше лошади и очень опасен. Она даже вскользь намекнула, будто бы этот зверь — людоед.

— А как он выглядит?

— Она его не видела, только учуяла, а еще набрела на его следы.

— Я буду внимателен.

— Неплохая мысль. — И Гарион, поворотив коня, поскакал к Белгарату и Полгаре, увлеченным беседой.

— Дарнику нужна башня где-нибудь в Вейле, — говорил дочери Белгарат.

— Не пойму, зачем ему она? — отвечала Полгара.

— У каждого апостола Алдура есть своя башня, Пол. Таков обычай.

— Да, старые обычаи живучи — они сохраняются, даже если давно утратили смысл.

— Ему придется много учиться, Пол. Ну посуди сама, как сможет он заниматься, если ты будешь постоянно путаться у него под ногами?

Полгара ответила отцу долгим ледяным взором.

— Ну, может, я неловко выразился…

— Поступай как знаешь, отец. Я подожду его сколько потребуется.

— Дедушка, — Гарион натянул поводья, — я только что говорил с волчицей, и она сказала мне, что в здешнем лесу обитает какое-то очень крупное животное.

— Может, медведь?

— Не думаю. Волчица несколько раз почуяла его запах, но ведь запах медведя она наверняка узнала бы, правда?

— Полагаю, ты прав.

— Она не говорила напрямик, но из ее слов я заключил, что зверь этот не слишком-то разборчив в еде. — Гарион помолчал. — Либо это плод моего воображения, либо она — необычная волчица…

— Не говорила напрямик? Что ты имеешь в виду?

— Вроде бы говорит все как есть, но остается ощущение, будто многого недоговаривает.