Кельтская Шотландия

К тому времени Англия оказалась в ужасном положении, живо отраженном в Хронике Петерборо.Норманнские бароны вообще отличались качествами, доставившими им славу справедливых правителей и прекрасных администраторов, но слабое правление Стефана предоставило полную свободу действий тем из них, кто использовал свое положение только для того, чтобы выжимать все соки из завоеванной страны. Эти бароны строили большие замки и грабили окружающие земли, доводя их до голода, не щадя даже церкви и захватывая людей, обладавших хотя бы какой-то собственностью, чтобы пытками вынудить их отдать последнее пенни. Люди говорили, что «Христос и его святые заснули» (Crist slep and his halechen). В 1140 г. вновь вспыхнула междоусобная война – на сей раз против Стефана выступил ярл Честера. Хронист очень точно подметил, что это случилось «не из-за того, что он [Стефан] не давал ему всего, что бы тот ни попросил, как он поступал со всеми остальными, но чем больше он им давал, тем хуже они поступали с ним» (noht for doeet he ne iaf him al that he cuthe axen, alse he did all othere, oc oefre themare he iaf heom, thewoerse hi woeron him). Возникшей суматохой воспользовалась императрица Матильда, высадившаяся в Англии и попытавшаяся взять Лондон, но ее войска были отброшены. Тем не менее вскоре после этого ход войны изменился в благоприятную для нее сторону: Стефан был схвачен, и Давид, приведший войско на помощь племяннице, вступил с ней в Лондон. Это была их первая встреча со времен ее детства, и они не поладили. Императрица была тщеславной раздражительной женщиной и не желала слушать советов своего дяди. Несмотря на это, он отправился с ней к Винчестеру, где на них напали войска супруги Стефана и разгромили королевский эскорт. Давид чудом не попал в плен. Освобожденный Стефан победил императрицу и чуть не пленил ее. Она бежала за море и продолжила войну в Нормандии. Давид не простил ей ссоры: он был в прекрасных отношениях с другой своей племянницей – королевой Мод. Он отказался поддерживать права императрицы и, хотя проявлял любезность к ее сыну, заключил мир со Стефаном. С помощью этой войны он уже получил все, что хотел, ибо в то время как Южная Англия в 1140-е гг. находилась в жалком состоянии и раздиралась анархией, Северная Англия под мудрым правлением Давида благоденствовала, а его английские походы были забыты. Границей Шотландии из практических соображений считались реки Тис и Идеи, но сфера влияния простиралась далеко на юг, и когда в 1151 г. возник спор о господстве над Скиптоном, находившимся в Йоркшире, тяжущиеся стороны обратились за разрешением конфликта именно к Давиду.

Несмотря на постоянные всплески военных действий, в целом Шотландия вступила в период расцвета. Давид всю свою жизнь стремился к процветанию королевства и к объединению его разнородных элементов. Как позднее Яков VI и с большими основаниями, чем этот правитель, он желал носить имя «всенародного короля». Эти идеалы он унаследовал от своего брата и обогатил их собственным знанием дел и людей. Эти идеалы Давид передал королям Александру II и Александру III, а затем их возродили величайшие короли из династии Стюартов. Александр I и Давид – наследники Дома Фергуса, Дома Кердика (древней бриттской династии, представители которой с молоком матери впитывали умение сопротивляться чужеземным нашествиям) и древних королей пиктов – сформировали и закалили в тяжелой борьбе тот идеал королевской власти, который поддерживался с разным успехом, в меру своих способностей, всеми королями Шотландии до Унии (странными исключениями из этого списка кажутся только сын Роберта Брюса и английская марионетка Джон Пустой Камзол): на самом деле, мы можем проследить отголоски этой традиции, хотя и искаженные, еще в правлении Якова VII или Якова II. Это были выдающиеся и добрые короли. Были, конечно, недостойные, но, за исключением Джона Балиола и Давида II, ни один король не считал себя просто владельцем своей страны и не рассматривал ее как свою частную собственность. Их отношение к ней носило глубоко личный характер и скорее напоминало отношения отца или супруга. Они не владели землей, но возглавляли народ; они были не королями Шотландии, но королями шотландцев.