Кельтская волчица

— Зачем ты прибежала сюда? — спросила она. — Потому что прочитала мое послание? Или для того, чтобы спасти его? — она указала взглядом на неподвижного Поля, — нет, нет, не отвечай, — тут же добавила она, — не отвечай мне. Я знаю сама. Ты хотела проявить благородство, в духе твоей тетушки Сергии. Свалившись в овраг, она сломала себе спину — это было уже очень давно, лет сто тому назад. Мой совершенно беспутный братец, воспылав к ней страстыо, хотел жениться на ней, даже не смотря на то, что она сделалась калекой — он тоже умел проявлять в жизни редкостную глупость. Так тетушка Сергия, или Софья Ивановна, как ее тогда звали, благородно отказалась от него, чтобы дать ему свободу. Что за нелепость, право. Он все равно не смог воспользоваться ею и быстро погиб. А тетушка Сергия осталась без гроша, так и померла бы в нищете, как ее батюшка, если бы ее во время не приметил один действительно очень серьезный и очень достойный господин. Вот он-то и наставил ее на путь истинный. Что же теперь, Лиза? Ты тоже решила сыграть в тетушкино благородство? Отдать свою жизнь ради спасения месье Поля? Вот как! — Жюльетта издала насмешливое восклицание и все исполненное великолепной тонкости лицо ее выразило неподдельное, как казалось изумление: — А ты хотя бы подумала, дитя мое, а для чего твое заступничество месье Полю? Разве он желал бы его? Уверяю тебя, что нет, — улыбка Жюльетты сделалась более явственной, не сводя с Лизы глаз, она продолжила: — Ты пришла спасти его? Но разве ты не поняла, что он сам желал быть со мной, — голос француженки приобрел металлический оттенок, — ты не поняла, что он пришел ко мне сам? Потому что он — мой любовник, и ты вовсе не нужна ему, как все твои жертвы!

Ее напор обезоружил Лизу, — та действительно, несколько мгновений колебалась. Но потом вскинула голову и проговорила резко, не отводя взгляда от бездонных, мерцающих глаз Жюльетты: — Если же это так, пусть он сам мне скажет об этом. Я видела, что Вы делали с ним, так не поступают с теми, кого любят.

— Сейчас он не может ничего сказать тебе, — парировала Жюльетта медовым голосом: — но ты слишком мало знаешь о любви, девочка моя, а еще меньше о наслаждении. Любовь — это страдание, а наслаждение — страдание вдвойне, вот так-то. Он так прекрасно страдал, а ты ему помешала со своими глупенькими представлениями, которые тебе внушила тетушка Сергия. Она и сама никогда ничего толком не понимала в науке страсти. Уверена, что мой брат Василий так и ушел на тот свет, ни разу не увидев, какова она без одежд в постели. Не удивительно, что впоследствии она сделалась монашенкой.

— Вы лжете! Вы все лжете! — воскликнула Лиза, вспомнив наставления матушки Сергии, — меня предупреждали, что Вас слушать нельзя…

— Зачем же ты пришла, — в голосе Жюльетты проскользнули явные нотки нетерпения и досады, — чтобы ты говорила, а я молчала? Так никогда не будет! Твоя тетушка Сергия верила в любовь, и вижу, что тебя приучила к тому же, — Жюльетта быстро облизала языком губы, и в ее черных глазах зажегся золотистый огонек превосходства, — она полагала, что Василий боготворил ее, и ничего не знала о его истинной жизни. Она не знала, что приезжая к ней на свидания в Андожу, он возвращался назад и делил со мной ложе, а когда мне приходилось уезжать из Ухтомы, он спал с другими, вовсе не испытывая притом никаких угрызений совести перед своей восторженной невестой. Никакой любви не существует, девочка моя! Это всего лишь иллюзия, легенда! Существует только плоть и ее всепоглощающие страсти.

Ты тоже веришь в любовь? — Жюльетта с сожалением покачала головой и густые черные волосы, отливающие в лунном свете серебром, волной закрыли ей плечи: — Ты даже влюблена? Влюблена в доктора? А что ты знаешь о нем? Ничего! — воскликнула она торжествующе.

Ты знаешь, что на самом деле его зовут вовсе не Поль, а Колен, — продолжала Жюльетта, повысив голос и яркое алое сияние, словно языки пламени окружило ее голову: — я расскажу тебе. Слушай. Его зовут Колен. Он никогда не знал своих родителей, которые сгинули в дебрях колоний, но ему повезло, его усыновил капитан французского корабля, и он, подкидыш, попал вместе с ним во Францию. Он жил небогато, но всегда мечтал о том, чтобы стать успешным и знаменитым. У капитана корабля во Франции была жена и собственный сын, ровесник Колена. Это его звали Полем. Маленького пришельца они приняли радушно, он ни в чем не знал недостатка. Но если бы он был один, ему, наверное, доставалось бы больше. И вот однажды, когда оба мальчика, — а им исполнилось по двенадцать лет, залезли на крышу дома, она оказалась мокрой после дождя. Поль поскользнулся по наклонному скату, словно на льду и повис на водостоке.