Кем и как любима Тамара Зотова

– Докажет? – рычала она прямо Кошкину в лицо. – Докажет?!! Ты так уверен? Значит вас уже двое таких верующих болванов – он и ты! Двое! А ты не подумал о том, что будет, если он получит отрицательный результат? Ты подумал об этом? А он его получит! Он получит отрицательный ответ, который будет верен на сто процентов и поставит точку. Точку! Понимаешь, о чем я? Я достаточно ясно намекают?

Евгения отпустила Егора. Он стоял ни жив, ни мертв, длинные светлые волосы падали на лицо.

В этот момент в комнату вошла Виктория Кошкина и поинтересовалась как двигаются дела с планшетом. Егор ответил, что все нормально, что сейчас все загрузится, хотя планшет валялся выключенным на кроватном покрывале. Виктория ещё раз позвала соседку на кофе, и Евгения Сергеевна ещё раз отказалась.

– Ты понял? – строго спросила она у Егора, когда Виктория прикрыла дверь. Восемнадцатилетний парень кивнул. Он печально взглянул на монитор компьютера, где уже лежал убитым его компьютерный герой.

– У вас что, правда, есть образец крови цесаревича Алексея? – спросил он у женщины, – и он, правда, отправил его?

– Есть носовой платок со следами крови, – подтвердила Евгения. – И Ваня вместе со своими образцами слюны отправил его по почте в лабораторию в Москву. Ответ его убьет.

– Я не… этого хотел, – принялся оправдываться Егор. – я хотел, как лучше… А что я должен был делать? – теперь уже Кошкин стал отчаянно трясти головой. – Что? Он был в депрессии, я как другу хотел помочь! Как другу!

– Короче, если мы хотим, чтобы Ваня не наложил на себя руки, мы должны сделать так, чтобы он не получил ответ из Москвы, – заключила Евгения Спасибова.

– А если ответ будет положительным? – робко спросил Егор.

– Не будет он положительным, как ты не поймёшь! Слушай меня. Ты должен мне помочь…

Особняк в городе Сердобске шокировал и одновременно раздражал своей роскошью, своим княжеским дизайном, множеством не имеющих практической ценности комнат, набитых будто музей роскошными и немыслимо дорогими предметами, которыми, вероятнее всего, хозяин никогда и не пользовался. До этого утра особняк криминального авторитета и коронованного вора в законе Виталия Максимовича Немчинова, (известного также как Виталя Сердобский или Виталя Бретцель) отличался крепостной неприступностью – по периметру двухметровый забор с проводами под напряжением, лазерные датчики движения, стальные ворота, на территории специально выдрессированный ротвейлер, набрасывающийся на всех, кто не входит в список из шести человек, пятеро из которых – обслуга дома, а шестой – сам Виталя Бретцель. Да, до этого утра, криминальный авторитет Бретцель мог надежно прятаться в своем замке от бесчисленных врагов и завистников. Он и прятался, выезжая в мир людей на тяжелом джипе и в сопровождении хотя бы одного вооружённого телохранителя. До этого утра такой образ жизни надёжно спасал Бретцеля от окружающей среды. Отсидев в разных колониях в общей сложности лет двадцать, он встречал вторую половину жизни на заслуженным отдыхе. До этого утра он жил в Сердобске припеваючи, владея бизнесом в нескольких городах (Сердобск, Бессоновка, Пенза и немножечко в Москве), имея влияние в областном правительстве и плотно сотрудничая с организованной преступностью. Все три направления его деятельности устремляли на его банковские счёта три полноводные денежные реки и, запивая дорогим вином настоящий сыр Эпуасс, Виталя Бретцель с удовлетворением полагал, что при таком раскладе ничто в этом мире ему больше не угрожает.

Но вдруг, в одно прекрасное утро, когда Виталий Максимович ещё дремал в широченной постели, заправленной японским шёлковым бельем с хризантемами, а по левую руку от него посапывала юная сердобчанка с татуировкой бабочки на пояснице, в его крепость проникли вооруженные люди в камуфляже и чёрных балаклавах. Ещё не проснувшуюся блондиночку быстро вывели из спальни и больше Виталя Бретцель никогда её не видел, а на самого авторитета направили дула двух автоматов.

Он сразу понял, что его время пришло и что теперь главное не терять лицо и встретить судьбу как полагается авторитетному вору, а не тряпке. Но при данном положении вещей он посчитал не постыдным растеряться и спросить, как непрошенные гости пробрались через систему охраны. Кем бы они ни были, но их было много, они были вооружены и смогли преодолеть все заградительные барьеры, причём так легко, что у Бретцеля не сработал ни один сигнал тревоги.

– Вы чьи? – только спросил он, так и оставаясь в постели с хризантемным бельем и надеясь, что ему позволят хотя бы одеться. – Один звонок.

К нему вышел прищуривающийся мужчина лет тридцати шести. Он был без маски и это сразу не понравилось Витали Бретцелю – значит мужик не боится.

– Ну че, Бретцель, – произнёс тридцатишестилетний и присел на мягкую кровать, – думал, не достанем? Думал, ты неприкасаемый, да?

– Тамиргуляев! – нездоровая серость окрасила благородное лицо криминального авторитета. Он узнал своего оппонента. – Ты! Ты, что… Совсем страх потерял? Ты соображаешь, что ты творишь? Ты, мышь, готовь жопу, теперь за неё возьмутся…