Кем вы ему приходитесь?

В письмах, приходящих в редакцию, учителя утверждают, что эта бессмысленная практика должна быть официально отменена, хотя никогда не была официально декретирована. Слишком серьезна и сложна работа учителя, чтоб ее можно было определить цифрой. Цифра только помогает руководству упростить работу, но такое упрощение преступно и безнравственно: оно не только затемняет картину, оно ведет к неправде, развращает и учителя и школьника. В школе должно царить доверие к учителю, ибо только его опыт и его совесть — главные источники правдивой оценки знаний учащихся. Свободно, по своему усмотрению поставленная отметка приведет сначала к тому, что общая картина окажется куда более печальной, чем была она до сих пор. Но у нее будет то преимущество, что она правдиво отражает жизнь и заставит думать о том, как исправить знания учащихся, а не отметку.

1961 г.

Плохой студент?

На третьем курсе физического факультета Московского университета каждый год проходит распределение студентов по различным специальностям: одни идут на кафедру физики твердого тела, другие — на кафедру теоретической физики, третьи решают посвятить себя геофизике — на физическом факультете около двадцати кафедр.

…На кафедру биофизики принимали всего десять студентов, а желающих было около восьмидесяти. Пришлось устроить конкурс. Собеседование было трудным: при таком наплыве желающих можно было выбрать самых подготовленных. И первым прошел Слава Цуцков. По единодушному мнению сотрудников лаборатории, он обнаружил блестящие математические способности, глубокое знание биологии, физики, химии, способность творчески мыслить.

В списке, который подала в учебную часть лаборатория биофизики, Слава был на первом месте. Деканат утвердил всех. Всех, кроме Славы Цуцкова. Почему?

— Он плохой студент, — последовал ответ. — Он пропускал занятия, он опаздывал на лекции, у него есть выговоры, он не ведет общественной работы.

— Как не ведет? Он руководит математическим кружком для школьников на мехмате!

— Но он это любит!

Дважды ходил профессор, руководитель лаборатории, к заместителю декана. Оба раза заместитель декана, ссылаясь на авторитетное мнение инспектора курса, отказывал профессору в его просьбе.

Слава Цуцков молчал. Он не умел хлопотать за себя, не умел просить и настаивать.

— У тебя что, постановление такое — всегда молчать? — спросила его одна девушка.

— Почему? Когда мне есть что сказать, я говорю, — ответил Слава.

А тут ему нечего было сказать. Трудно обивать пороги и говорить о себе: я способный. Меня отметила комиссия. Я хочу быть ученым. У меня есть для этого все данные. Но об одном он все-таки попросил: он попросил у заведующего лабораторией биофизики разрешения посещать эту лабораторию.

Полтора года Слава был, в сущности, при двух кафедрах: на кафедре физики твердого тела — по закону, по обязанности, потому что его туда зачислил деканат. В лаборатории биофизики — по любви, по неодолимому желанию, потому, что избрал биофизику делом своей жизни.

Перед зимней сессией к заместителю декана пришла сотрудница лаборатории биофизики Галина Николаевна. Она сказала, что Цуцков блестяще работает в лаборатории. Что, по существу, он выполняет небольшие научные исследования. Что у него замечательные способности и редкое соединение математического склада ума с глубоким увлечением биологией, наукой описательной. Но заниматься при двух кафедрах — нагрузка непосильная. Лаборатория снова просит перевести Цуцкова к ним.

Галина Николаевна ушла из деканата, заручившись обещанием заместителя декана: если Слава хорошо сдаст зимнюю сессию и добьется того, что с него снимут выговоры, он будет переведен на кафедру биофизики.

Подошла сессия. Слава хорошо сдал все экзамены и тотчас стал ходить только в лабораторию биофизики: наконец-то сбылась двухлетняя мечта! Но оказалось, что он поспешил. Выяснилось, что он не подал заявления о снятии выговоров. Выяснилось, были случаи, когда он пропускал занятия на кафедре физики твердого тела (ведь иногда часы занятий на двух кафедрах совпадали). Следовательно, должен понести наказание: нельзя переводить его в лабораторию биофизики.

И опять начались хлопоты. Теперь за Славу хлопотали уже обе кафедры. Преподаватели кафедры физики твердого тела ценили в Славе способного студента, однако понимали, что он должен быть там, где его интересы, его увлечение, его любовь. После длительных споров Славе разрешили, оставшись на кафедре физики твердого тела, заниматься по индивидуальному плану, включающему и предметы, которые должен изучать биофизик. Однако разрешения перевестись в лабораторию биофизики Слава так и не получил.

Случалось ли вам составить представление о человеке, которого вы никогда не видели? По письмам, по рассказам друзей? Наверное, случалось. Ну, а если вместо писем — аттестат зрелости и личное дело, точно такое же, как заведено на всех студентов университета, а вместо рассказов друзей — выписки из приказов о выговорах?