Кемаль Ататюрк

Он остается в Шишли, продолжает принимать и сам наносит много визитов. Он часто встречается с Фуадом, который покидает Стамбул только в конце февраля 1919 года, когда снова принимает командование 20-м корпусом армии, чей Генеральный штаб был перенесен в Анкару, подальше от войск союзников. Он, конечно, встречается с Канболатом, Рауфом и, естественно, Фетхи, а также со многими офицерами, товарищами по военному училищу или по совместным боям, причем они образуют удивительно однородную группу: все родились в период с 1880 по 1885 год, имеют одинаковую военную подготовку и боевой опыт, являются убежденными националистами. Даже те из них, кто занимает ответственные посты, серьезно обеспокоены. Поражение их деморализовало, перемирие, ограничившее численность армии пятьюдесятью тысячами, грозит им увольнением, а финансовые затруднения правительства поставили их на грань нищеты. «Молодым командирам» было нечего ожидать ни от перемирия, ни от мирного договора.

Следует ли удивляться, что 15 января 1919 года французский военный комендант был вынужден отправить в Париж серьезное предупреждение: «Турки начинают поднимать голову <…>. Если найдется энергичный сорвиголова, то нас выбросят в море за двадцать четыре часа. Как бы там ни было, если мятеж не произойдёт сейчас, очень вероятно, что он произойдет в тот день, когда Турция узнает о расчленении, которое ей угрожает. В этот день, учитывая настроения, видные невооруженным глазом, мы окажемся в очень сложных условиях, если не примем самые элементарные меры».

Жолли, автор послания, не был услышан. На Парижской мирной конференции, официально начавшей работу 12 января, судьба Османской империи не стала главным пунктом повестки дня. Приоритет был отдан премьер-министром Франции Клемансо немецкому договору, что, по крайней мере, несколько отодвинуло тот день, которого так опасался Жолли, день, когда «Турция узнает об угрожающем ей расчленении».

А меры, предложенные французским дипломатом, не ограничивались списком, переданным султану Калторпом и его помощником, суровым ирландцем Файаном, в котором перечислялись лица, подлежащие обвинению в нарушении перемирия, в непочтительном отношении к английским офицерам или в преступлениях против армян и пленных. Франше д'Эсперей, прибывший 8 февраля для выполнения обязанностей командующего войсками союзников на Востоке, впрочем, считал, что этим должно заниматься османское правительство. Упреки Франше и его претензии на командование англичане оставляют без внимания. Генерал Вильсон, командующий английскими войсками в Стамбуле, считал себя главным в столице. Пусть Франше довольствуется тем, что проехал по главной улице Пера на белом коне, как это сделал султан Мехмет II, завоевав Византию! В Стамбуле англичане и французы вскоре окажутся на грани «развода». Что же касается «энергичного сорвиголовы», упомянутого Жолли…

Кемаль не справился с этой ролью. В самом деле, Рауф рассказывает в своих «Мемуарах», что в конце 1918 года Кемаль вместе с Кара Кемалем из «Каракола» планировал похищение великого визиря. Узнав об этом, Канболат, а затем Рауф пытаются переубедить генерала. Тем не менее в январе Кемаль снова объявляет, на этот раз Фетхи, о своем намерении организовать с Кара Кемалем похищение старого Тевфика, чтобы затем использовать его в качестве разменной монеты. Фетхи, как и Канболат и Рауф, в резкой форме возражает против подобной авантюры. Закончилось ли всё на этом? Нет, так как Фалих Рыфкы Атай, приближенный к Кемалю журналист, сообщает, что однажды (предположительно в феврале 1919 года) Али Фетхи и четверо друзей-юнионистов решают свергнуть правительство и султана, предполагая даже покушение. На этот раз Кемаль выступает против этого проекта: свержение правительства или султана не изменит соотношение сил с союзниками. Гораздо разумнее подготовить почву в Анатолии и оттуда информировать нацию о надвигающейся катастрофе. Как бы то ни было, Тевфик не был похищен.

Репрессии

4 марта 1919 года на должность великого визиря вместо Тевфика назначается дамат [19]Ферит-паша. Высокомерный шестидесятилетний новый визирь — «удачная копия английского джентльмена», по меткому выражению Сфорца. Ферит-паша, за плечами которого блестящая дипломатическая карьера, а затем назначение в Государственный совет, — представитель старого режима. Новый великий визирь попытался вернуть страну назад лет на десять.

Его брак с дочерью султана Абдул-Меджида усилил его глубокую привязанность к системе, которую пытались реорганизовать юнионисты. Он был одним из тех, кто в 1911 году забыл про персональное соперничество и создал партию «Либеральная Антанта», которая только что вновь возродилась после семи лет молчания. Ферит — консерватор, несомненно, образованный, но консерватор, для которого десятилетнее пребывание юнионистов у власти — всего лишь чудовищное отклонение, подлежащее устранению: часы Ферита остановились в 1908 году. Еще одна черта, характеризующая нового великого визиря: высокопоставленный чиновник, он был чужд касте военных.