Кембриджская история капитализма. Том 1. Подъём капитализма: от древних истоков до 1848 года

Социальные структуры формировали развитие факторных рынков. Социально-экономическая среда была особенно благоприятна для развития рынка труда. В этот период происходил демографический рост, поэтому рабочая сила была доступна. Тем не менее у «дворцового» сектора экономики, храмовых хозяйств и приближенных к царскому двору не было в распоряжении запаса зависимых работников, которых было бы достаточно для огромных государственных инвестиций в сельскохозяйственную инфраструктуру и амбициозные проекты государственного строительства. Существенный сегмент населения не был институционально связан и свободно мог искать работу; и даже те, кто находился в зависимости от институтов, имел определенную степень свободы в том, чтобы независимо работать по найму, как, например, квалифицированные рабы в частной собственности (Dandamaev 1984). Значительная часть рабочей силы нанималась по контрактам, основанным на договоренностях между двумя сторонами, которые в принципе заключали контракт по своей собственной свободной воле. Размер оплаты труда служил предметом переговоров между сторонами и зависел от спроса и предложения: во время сбора урожая, например, строители могли извлечь выгоду из нехватки рабочей силы, требуя грабительски высокой платы. Историческая динамика зарплат следовала динамике цен на сырье (Jursa 2010a: 673–681).

Массовый наем рабочей силы хорошо отражен в документах храмовых архивов (Beaulieu 2005; Jursa 2010a: 661–681). Для государственных строительных проектов наемный труд был столь же важен, или даже еще более важен, чем принудительный труд. Городское ремесленное производство зависело от монетизированного обмена и от доступности наемной рабочей силы; это также вело к ремесленной специализации и к появлению новых ремесел. Лучше всего в этом смысле документировано кузнечное дело (Payne in Jursa 2010a: 688–694), пекарство (Hackl in Jursa 2010: 708) и прачечное дело – сегмент экономики, где женщины также выходили на рынок (Waerzeggers 2006). Значительная, если не наибольшая, часть находившейся в частной собственности земли сдавалась свободным арендаторам или рабам на аналогичных условиях. В иных случаях рабы фигурируют в области частного земледелия, выполняя надзорные, управляющие функции; среди обычной рабочей силы они появлялись лишь изредка (Dandamaev 1984: 252–278; Jursa 2010a: 234–235). Наконец, государственная система принудительного труда и военной службы опиралась на доступность работников и военных, которых собственники земель, обремененных налоговыми и служебными обязательствами, могли нанять в качестве замены для себя; такая замена хорошо оплачивалась наличными деньгами (Jursa 2011; van Driel 2002).

Можно выделить три основных типа землевладения: институциональные (царские и храмовые) владения; земля, принадлежавшая частным лицам; и владения, жалованные государством общинам в обмен на военную службу и налоги (Jursa 2010a: 171–205, 316–468; van Driel 2002). Институциональные владения – обширные, но часто с дефицитом рабочей силы, возделывались с помощью наемных работников и свободных (или, реже, находящихся в рабстве) арендаторов; от имени царя или храмов они часто управлялись частными исполнителями, которые вносили элемент предпринимательства в управление государственными землями. Полученные в дар царские земли возделывались получателями этих земель или свободными арендаторами. Многое известно о земле в частной собственности – самом инновационном секторе вавилонского землевладения в этот период. Выращивание фиников частными лицами на небольших частных участках было в VI веке самым интенсивным и самым производительным видом сельского хозяйства, который стал предшественником изменений в аграрной сфере (Jursa 2010a: 760). Доступ к аренде земли отчасти регулировался личными отношениями, порой весьма длительными, напоминающими патрон-клиентские отношения, однако существует достаточно свидетельств, указывающих на заключение краткосрочных договоров аренды и быструю смену арендаторов, что говорит о том, что как арендаторы, которые обычно были свободными людьми, так и землевладельцы проявляли достаточную гибкость. Был возможен широкий диапазон экономических отношений между арендаторами и арендодателями, что отражает взаимодействие экономических и социальных сил на «рынке аренды». В целом контрактное право и обычаи создали стабильные и предсказуемые институциональные рамки, и, кроме институциональной сферы и ее частичной опоры на труд зависимых людей, в источниках содержится мало информации об использовании ограничений и применении власти со стороны землевладельцев.