Кембриджская пятерка

В июле 1938 года Орлов получил указание из Москвы выехать в Антверпен для встречи с представителем Центра на борту советского парохода «Свирь». Опасаясь ареста и депортации в Союз, Орлов 12 июля неожиданно покинул свой пост в Испании и скрылся вместе с женой (сотрудницей резидентуры) и дочерью-подростком, которая серьезно болела. Добавим, что вместе с Орловым из кассы резидентуры исчезли 68 тысяч долларов, которые по тем временам представляли достаточно большую сумму.

Через месяц в полпредство[5] СССР в Париже от Орлова на имя наркома внутренних дел Ежова поступило письмо, в котором он разъяснял, что его поступок обусловлен нежеланием подвергнуться необоснованным репрессиям на родине, как это уже случилось со многими его коллегами и друзьями. Орлов заверил, что сведений, которые могли бы повредить советской разведке и Советскому Союзу, он противнику не выдаст.

Побег Орлова на Запад — уникальный случай в истории советской внешней разведки, в течение тридцати с лишним лет не было определено, чем же был этот уход: рядовым предательством со всеми тяжелыми последствиями или же актом самосохранения, как пытался убедить Службу сам Орлов. С тех пор в обиход отечественных спецслужб был введен термин «невозвращенец».

Необходимо подчеркнуть, что побег Орлова нанес серьезный ущерб советской внешней разведке. Многие агенты, известные Орлову, были отозваны, законсервированы или просто оставлены без связи. В Центре длительное время сохранялись опасения, что ценнейшая агентура и многие секретные мероприятия окажутся расшифрованными. Кстати, лондонская нелегальная резидентура до середины 1940 года практически не функционировала, а «легальная» лондонская резидентура после побега Орлова фактически прекратила свое существование и была восстановлена только в октябре 1940 года.

Орлов негласно въехал в США и в дальнейшем проживал там под именем Игоря Константиновича Берга. Только после смерти Сталина в 1953 году он опубликовал в США книгу, в результате чего американские спецслужбы узнали о его нахождении в стране. На многочисленных допросах и собеседованиях в ФБР он не выдал известную ему заграничную агентуру советской внешней разведки, в том числе группу Кима Филби.

Скончался в США в апреле 1973 года.

Приняв Филби на связь, Орлов постарался убедить его, что карьера журналиста открывает перед ним возможность заводить интересующие разведку контакты в самых различных слоях британского общества.

От Филби стала поступать представлявшая интерес разведывательная информация. В частности, он сообщил о закрытом заседании Центрально-Азиатского общества, где его отец делал доклад об Англо-Персидской нефтяной компании. Он передал информацию о короле Саудовской Аравии Ибн Сауде и английской политике в этой стране. Особый интерес для Центра представили полученная Филби копия ответа саудовского посла в Лондоне министру иностранных дел Англии с согласием на строительство англичанами военно-воздушной базы на Ближнем Востоке, а также обзор деятельности британского военного министерства и его разведки с характеристиками на некоторых ее сотрудников. Последние сведения Филби получил от университетского приятеля Тома Уайли, занимавшего должность секретаря помощника военного министра. Дружба с ним дала возможность Филби длительное время получать важную информацию.

И все же до решения главной задачи, поставленной перед Филби — проникнуть в британскую разведку, — было еще очень далеко.

В середине 1935 года оператором Филби вновь стал Дейч, сменивший Орлова, отозванного в Москву. В это же время один из друзей Тома Уайли предложил Филби возглавить журнал, который бы освещал на своих страницах состояние англо-германских экономических отношений. Посоветовавшись с Дейчем, Филби дал согласие. «Мне кажется, — подчеркивал он позже, — что вот это мое согласие и было началом моей действительной работы для Советского Союза».

Став редактором нового журнала, Филби вступил в Англо-германское содружество — организацию, которая существовала в то время для улучшения отношений между Англией и нацистской Германией. У него появились знакомые в немецком посольстве, а через них и доступ туда.

Филби сблизился с германским послом Иоахимом фон Риббентропом. Благодаря его поддержке часто выезжал в Берлин. Филби продолжал встречаться с Риббентропом — уже министром иностранных дел нацистской Германии — и с его сотрудниками и в дальнейшем, во время своих регулярных поездок в Берлин. Завязались у него контакты и в геббельсовском Министерстве пропаганды.

От знакомых в посольстве нацистской Германии Филби стал получать интересующие Лубянку сведения о неофициальных контактах между Лондоном и Берлином, в том числе через финансистов, промышленников, специалистов по экспорту и импорту. Из этих сведений следовало, что британские финансовые и промышленные круги вкладывают миллиарды в милитаризацию экономики нацистской Германии и усиленно подталкивают ее к войне против СССР.