Кембрия. Трилогия (СИ)

Дэффид и Глэдис Вилис‑Кэдман явились пополуночи к королевским дверям в восьми вооруженных до зубов лицах, завернутых в пледы одинаковой расцветки. Алые льняные рубахи, белые штаны – парадный наряд камбрийских воинов. Впрочем, огонь факелов залил их одной краской. Воротная стража, что примечательно, пропустила щетинящуюся копьями процессию в город без разговора. В руках у одного из воинов была волынка.

Дэффид отмахнул, и волынщик затянул пронзительную мелодию "Знамя на плечах". Если же о мелодии для камбрийской волынки говорят, что она пронзительна – значит, свиньи, когда их режут, визжат тише и мелодичнее. Так что появление через две минуты на крыльце деревянного дворца самого короля Гулидиена было триумфом выдержки. При короле, само собой, имелось полдюжины рыцарей. Со сна. То есть – без кольчуг, в одних рубахах, зато с луками в руках и мечами на бедрах.

– Ну и чего тебе надо, Дэффид? – спросил король, ковыряя оглохшие уши. – Я уважаю тебя и твой клан, при отце вы славно повоевали… Ты знаешь, что я тебя всегда выслушаю. И зачем вот так, среди ночи? Что за дело не терпит до утра?

Вокруг понемногу собиралась толпа. Волынка означала вызов. А то и мятеж. После боя с норманнами городу было не до праздного любопытства, зато ополчение поднялось на ноги почти все. Люди становились поодаль – за Дэффидом и его отрядом. И получались как бы против короля.

– Дело о похищении свободной женщины клана Вилис‑Кэдманов! – толпа зашумела. Общество, которое недавно переросло ритуальное похищение невест, подобных преступлений не прощало.

– Кем? – король устало потер лоб. Мало того, что полдня скакал, едва не застал пожарище вместо столицы, потом сражался – и вот пожалуйста! Заботы, как селедка, косяками.

– Тобой, Гулидиен ап Ноуи МакДэсси! В тебе, верно, взыграла кровь ирландцев‑предков? Пусть! Но похищение девы, иначе, чем для женитьбы – оскорбление клану!

– Да что за глупости! Никого я не похищал!

– Не отпирайся. Весь город видел, как ты велел схватить Немайн верх Ллуд Шайло‑О'Кэдман. И как твоя стража принесла ее в этот дом!

– Уф‑ф, – выдохнул Гулидиен и присел на крыльцо, – вижу, разговор будет долгим.

– Ты ошибаешься, король. Короткой будет наша беседа! Вилис‑Кэдманы – вольные люди, и ничто не способно поднять на бунт вольного человека вернее, чем бесчестье женщины его клана!

– Мой король, – сказал один из рыцарей, масляные блики факелов плясали на его лице, – я не разглядел родовых цветов на деве, которую отнес в узилище. Видимо, плед почернел от крови врагов и посерел от пыли битвы. Я Вилис‑Кэдман, и, если б я смог различить узор, я не стал бы выполнять приказ. Но я хочу знать: эта леди, она состоит в клане только в силу законов гостеприимства?

– Нет, – сообщил Дэффид, – в силу пролитой крови и приемного родства, согласно ее и моей воле. Которую она высказала вчера при дюжине свидетелей, а я, сучий потрох, высказываю прямо сейчас! Мужа у нее, по ее словам, нет.

– Но тогда она не верх Ллуд, а верх Дэффид, – рыцарь почесал подбородок, – и не О'Кэдман, а Вилис‑Кэдман. Король наш, конечно, ирландец – но это не повод менять фамилии и обычаи. У нас в клан принимают только через усыновление, а родных и приемных детей не различают.

– Выходит так, – согласился возмутитель спокойствия, – только ставить свое имя поперед великого сида… – задумался, подыскивая слово. – Неуютно, вот. Даже мне.

Рыцарь пожал плечами. Взялся – дюж. Учить сиду жизни среди людей, обычаям клана, следить за ее поведением теперь забота Дэффида.

– Тогда, мой король, я вынужден встать рядом с братьями, во имя чести моей сестры Немайн верх Дэффид, – заявил он и перешел к компании Вилис‑Кэдманов. Король запоздало кивнул ему в спину громко прокашлялся.

– Женщина холмов, именовавшая себя Немайн верх Ллуд, – провозгласил Гулидиен, когда внимание обратилось на него, – взята под стражу со всем возможным почетом. Она одолела врагов королевства, но – нечеловеческим образом. Выжившие разбойники уверяют, что она оборотень. Брат Марк уверяет, что она ведьма. Он доказывает это событием, которое видела половина городского ополчения – а именно, уходом варваров после проигранного Немайн поединка. Брат Марк подозревает, что женщина холмов что‑то сделала с их разумом, лишив варваров данной Господом свободной воли, и настаивает на церковном наказании. Что я должен был делать?

– А что ты намерен делать сейчас?

– Хотел бы я сказать, что собираюсь спать, – зевнул король, – так ведь не дадите. И думать что‑то не получается, после волынки этой. Так что говорите сами, чего хотите.

– Нашу дочь и сестру назад!

– Кто из старейшин клана поручится за явку Немайн верх… Дэффид на церковный суд?

– Сначала заведи церковь, МакДэсси, – хмыкнул Дэффид. – один монах это не церковь. И не судья.

– К ярмарке прибудет епископ из Рима, – сообщил король, – а если нет, так преосвященный Теодор заявится. Согласно обычаю, он представляет церковь на ярмарочном суде.

– Я и поручусь, как хозяин заезжего дома и отец, – вздохнул Дэффид, – а теперь, король, верни Вилис‑Кэдманам дочь и сестру.