Кембрия. Трилогия (СИ)

– Кстати, потом нужно будет сшить муфточки для ног. Тонкие – на лето. И теплые – на зиму, – это Эйлет. Практична. Рассудительна. При этом самая светленькая из всех! А самая темненькая теперь Немайн…

– Меховые! Мягонькие. Заячьи. Нет, лучше кротовые, – Сиан. Любит все умильненькое? Наверняка – включая ушастых богинь?

– Шкуры убитых животных – варварство, – Тулла. Старшая. Замужняя – и оттого немного чужая остальной компании. Пока ей это нравится.

– Тогда снаружи тонкий лен, а мехом внутрь! Слушай, Немайн, а ты умная… – А Гвен подлизывается. Отдает чужую славу. И к врачу идти боится. Храп‑то может и операцией закончиться. Мог, по крайней мере, в двадцать первом веке.

Вот и весь эксперимент. Никакого "так положено". Никакой оглядки на "Марью Алексевну". Девушки сами создают моду. При этом заранее уверены: то, что введут они, будет обществом принято. И при этом не гнушаются поднести гостю эль с мясными шариками. Сюрреализм. "Негоже лилиям прясть" наоборот. Ну так и что из того? Каковы сэры, таковы и леди.

Как только впустили Бриану та немедленно велела расположить больную по‑другому. Не величественно, не удобно, а правильно.

На уголке постели, в ногах, устроился Тристан – слушать очередную сказку "про Кухулина". Как ни странно, несмотря на настоящее сражение позавчера и кучу новых впечатлений, упражнений он не позабыл, и продолжал отрабатывать первый удар «мельницы». К болящей же сиде пришел за новой порцией вдохновения, так что грех было разочаровывать. Из пересказов произошедшего у западных ворот он, кажется, сделал один вывод: Немайн умеет победить, даже проиграв. Кельтская традиция одобряла героические единоборства. Неписаный кодекс был строг и благороден, дозволялись и совместные пиры противников между схватками, и замена негодного оружия, обеспечивалась безопасность зрителей, оговаривалось недопущение кровной мести. Но итог боя, знак победы, был один – отрубленная голова.

Так было до римлян. Явившиеся на полуостров захватчики не стали запрещать поединки в стиле кардинала Ришелье. Они решили проблему красивее: потребовали, чтобы все дуэли перенесли в цирк. Мол, режьте друг друга: и гарнизону потеха, и горячих голов в округе поменьше. Почему‑то количество поединков пошло на спад. Христианство вновь вынесло бои наружу – и головы побежденных теперь клали с телом в гроб. Но вырождения смертоубийства в бой до первой крови не случилось. Был, правда, еще рыцарский турнир – но там боевыми копьями не пользовались.

В головах сидела Бриана. И осторожно массировала руку сиды. Сломанную, разумеется. Рука болела. Зато гематома почти ушла, и костная мозоль, по словам Брианы, формировалась правильно и быстро.

– Морриган нападала на Кухулина трижды, – рассказывала Немайн, – и каждый раз когда он бился с другим воином. Первый раз обернулась коровой, и попыталась боднуть героя. Кухулин сломал ей ногу, но отвлекся и был ранен. Морриган, однако, подстерегла его в воде. Обернулась угрем – а это умно, у угрей‑то все тело – один хвост, значит, ей не было больно, и не мешала сломанная нога. Хвост‑то Кухулин ей и отдавил, но опять был ранен. В третий раз богиня превратилась в волчицу – а вот это была промашка! Волк на трех лапах да с изломанным хвостом – жалко выглядит, но Кухулин ей еще и глаз выколол. При этом снова был ранен…

– Так и ты, Учитель? – вот именно так, и не иначе, в мужском роде и с большой буквы. – Варварский герой ударил тебя, сломал руку, но ты его ранила?

– Так, да не так. Норманн отвлекся – и был убит. Королем Гулидиеном.

– Так он с ним дрался после.

– Именно. Если бы я меньше продержала варвара под стеной, он успел бы уйти – если был не дурак. А дурак сжег бы предместье, а уйти не успел. Но вождю норманнов было до Кухулина далеко. Ирландец ведь и Морриган к себе не подпустил, и другим себя убить не позволил. У‑у‑у‑уй!

Клирик не удержал стона. Бриана нажала куда‑то не туда, и руку прострелило болью от пальцев до плеча.

– Терпи, – ученица лекаря и не подумала приостановить пытку. – с массажем и опухоль быстрей сойдет, и кость крепче схватится.

– Очень больно? – поинтересовался Тристан, – мне еще костей не ломали.

– Радуйся, – откликнулся Клирик, – а у меня и раньше переломы случались… Есть с чем сравнить. Знаешь, на этот раз менее больно. И Бриана хорошо справляется. Если сравнивать с костоправами, у которых мне доводилось лечиться.

То ли вереск оказался тем еще дурманом, то ли у эльфов болевой порог повыше. Чего Клирик пока не замечал.

– Уже все, – Бриана сноровисто восстанавливала повязку, – на сегодня, конечно. Отец говорит, через неделю можешь вылезти из постели. Но никакого фехтования!

– Ну теорию‑то можно!

– Нельзя. Увлечешься, начнешь показывать…

Немайн даже вздохнуть тяжко не могла – больно. Клирик констатировал – придется менять планы на менее обременительные.