Кемер в объятиях ночи

Сели. В долмуше было довольно прохладно: на полную мощность работал кондиционер. Народу в салоне было немного. Довольно быстро и в прохладе доехали до Кемера, пошатались и там по магазинам. Машка уперлась в какие-то тряпки, купили ей двое джинсов и кофту с блестками. Григорьев выбрал и себе футболку. На футболке было написано так: „The Lord giveth and the Lord taketh away (Бог дал — Бог взял!)“ Что-то в этой надписи резало Григорьеву глаз, возможно, просто старое написание английских слов, но фунболка ему понравилась, и он ее купил. Еще Григорьеву там же предложили купить дубленку. Кто же покупает дубленку в такую жару? Он насилу отбился от продавца. Уже на выходе ему крикнули в спину, что скидывают еще сто долларов, но не то было настроение, чтобы покупать вещи на зиму. Возле одной из лавок Григорьев прямо на улице увидел потерянный кем-то браслет пятизвездного отеля „ЛаМер“. Григорьев вообще постоянно находил браслеты: и на улице, и когда нырял в море. Обычно он их тут же выбрасывал, хотя Машка и предлагала создать коллекцию, но этот зачем-то положил в карман.

Это был их последний полный день в Турции, и Машка покупала сувениры многочисленным друзьям и знакомым, начиная от кружек и кончая восточными сладостями — на что глаз ложился. Григорьев таскался за ней, рассматривая.

Хотел посмотреть, сколько времени, и не обнаружил на руке часов. Тут же вспомнил: утром часы, в которых он нырнул, вдруг остановились. Часы были любимые, подарок. Машка тоже хотела себе часы. Машке тут же купили очень блескучие часы Bvlgary, украшенные стразами, и она осталась очень довольна. Только отошли от магазина, как часы и встали. Вернулись, продавец без слов поменял батарейку, и часы снова пошли. Григорьев собрался уже выйти из лавки, когда Машка закричала: „Себе тоже купи, ты же хотел часы!“ И Григорьев, уже вроде бы передумавший чего-либо тут покупать, вдруг взял да купил поддельный „Константин Вашерон“.

Зашли еще в одну сувенирную лавку. Машка начала рассматривать тряпки и сувениры. Григорьев, который, как и все мужчины, обожал всяческое оружие и тут же направился к витрине с ножами.

В конце концов Григорьев купил водолазный нож в пластиковых ножнах, крепящихся на голень. Сталь была не ахти, — из тех, что плохо держит режущую кромку, зато такие ножи устойчивы к коррозии. Марка стали, скорее всего, использовалась самая что ни на есть ходовая и дешевая — 440А. Григорьев видел однажды в фирменном магазине и очень дорогие подводные ножи из титана, не обладающие магнитными свойствами, типа „Тигрис“: внутри — сталь, а сверху — титан.

Впрочем, чуть позже сидя в „подкидыше“ на обратной дороге, Григорьев ругал себя: в кои веки получил халявные деньги и тут же бездарно их и просрал: купил ненужный водолазный нож и поддельные швейцарские часы. Разве что черная футболка с надписью „The Lord giveth and the Lord taketh away“ была неплоха. Ну, вот она алчность тут и проявилась. Седьмой смертный грех.

Из Кемера вернулись ровно в пять., и Григорьев сразу же отправился на волейбол. Ирины еще не было, она подошла чуть позже. Снова играли с ней в одной команде. После матча искупались, потом вернулись в отель и посидели в сауне. Говорили ни о чем. После ужина Григорьев хотел поработать на компьютере, но не смог сосредоточиться. Захлопнул ноутбук, достал дневные покупки. Рассмотрел часы, надел на руку: неплохая была подделка, выглядела дорого, солидно. Потом повертел нож. Купленный им нож был дешевой имитацией подводного боевого ножа „Пират“, который раньше изготавливали, кажется, в Венгрии. Вроде как у Венгрии и моря-то нет, но подводные ножи они делали неплохие. Может быть, конечно, для того, чтобы нырять на озере Балатон, но там, как известно, очень мелко да и вода мутная.

Григорьев для пробы прикрепил ножны на голень, вставил туда нож, надел брюки, походил по комнате. Потом отвлекся и вовсе забыл о ноже. Когда вышел из отеля во двор, вдруг вспомнил, что нож-то не снял, но возвращаться назад уже не хотелось.

Сидели, выпивали. Вдруг светлые волосы мелькнули. Григорьев выскочил за ворота — опять никого, прошел сколько-то метров налево: показалось, она явно пошла налево.

Повернул налево и прошел в самый конец улицы, заглянул в тупик. Там в переулочке светилось окнами здание, с виду скорее напоминающее общагу. Григорьеву показалось, что Ирина вошла туда. Это тоже был что-то типа отеля или просто съемные квартиры. Григорьев встал на ограду и попробовал заглянуть в окно. Между шторами ближайшего окна оставалась небольшая щель сантиметров в десять. Григорьев не удержался, заглянул туда и увидел забавную сценку: женщина лет сорока, стоя на коленях в черных кружевных трусиках, но без лифчика, делала толстому мужику минет. Причем, делала она это с явным отвращением на лице, как будто ей в рот пихали тухлую сосиску. Половой орган у мужика, несмотря на все ее старания, продолжал смотреть на полшестого. Опять же жаль, что не было с собой фотоаппарата. Такая фотография могла запросто завоевать фотографического „Оскара“.

Григорьев решил зайти в этот отель.