Кендермор (ЛП)

— Нет, нет, — поспешил ответить гном. — Но, если он старший сын Регара Огненного Горна, мы все его прекрасно знаем. Отец нашего барона, Кракольд Первый, познакомился с Регаром Огненным Горном во время Войны за Гномьи Врата. Конечно же, Кракольд тогда был еще совсем молодым вельможей, а теперь он приблизился к почтенному возрасту, но он был одним из немногих, кто пережил магический взрыв, положивший конец Войне за Гномьи Врата. О да, он находился там в тот день, когда погиб Регар Огненный Горн. Тех, кто носит фамилию Огненный Горн, до сих пор почитают среди моего народа. Мы никогда не забываем своих героев.

— Ух ты, — вырвалось у Таса, которому с большим трудом удавалось не отставать от марширующих гномов. — Но если Кракольд участвовал в последней битве Войны за Гномьи Врата, ему должно быть никак не меньше четырехсот лет! Разве для гномов это не почтенная старость?

— Только в том случае, если ты сражался в Войне за Гномьи Врата. Я сомневаюсь, что наберется хотя бы дюжина тех, кто уцелел, — ответил гном, снова шмыгнув носом. — Там полегли оба моих дедушки, — гордо добавил он, выпятив грудь.

— Ух ты, — пробормотал Тас. — Это, должно быть, здорово — знать, где бывали твои предки и чем занимались. Обыкновенно я знаю, где нахожусь, но понятия не имею, где в данный момент находится моя семья, разве что я буду с ними рядом. Исключая, разумеется, дядюшку Транспрингера. Он вернулся в Кендермор и был заключен в темницу. Вот туда мы и направляемся, в Кендермор, освобождать моего дядюшку. Меня зовут Тассельхофф, кстати. Тассельхофф Непоседа. А тебя?

— А я Мэттью Разрывающий Железо, сын Ротью Разрывающего Железо, — ответил гном. — Мой отец — инженер, который сконструировал главные ворота Рословиггена.

Мэттью поднял голову и выкрикнул поверх стремительно шагающей шеренги:

— Прошу прощения, Ваша светлость, — проревел Мэттью. — Я только что поговорил с этим кендерским парнишкой и выяснил из нашей беседы нечто, что меня крайне изумило. Он называет себя Непоседой и является личным приятелем Флинта Огненного Горна, старшего сына Регара Огненного Горна.

Остальные гномы резко остановились и замолчали, а затем обратили взгляды на барона. Тот обошел шеренгу и остановился возле Тассельхоффа.

— То, что сказал Мэттью, правда? — спросил барон.

— Естественно, — ответствовал Тас. — Мы очень хорошие приятели. Я расстался с Флинтом всего несколько дней назад. Он немного мрачный, но уже сейчас я по нему страшно скучаю.

— Хорошо, парнишка, а почему же ты сразу не упомянул, что был другом Огненным Горнам? — пророкотал глубоким грудным голосом барон. — Это не те сведения, что ты должен держать при себе! Теперь вы приветствуетесь вдвойне. Вы будете гостями в моем доме. Кстати, вы подоспели в нужное время. Завтра начинается Октябрьский фест!

Обернувшись лицом к эскорту, барон добавил:

— Я к тому веду, что в этом году у нас будет несколько фестов, так?

Ему ответили раскатистым смехом и одобрением.

— Октябрьский фест! — хихикнула Гизелла, умилительно сложив ручки. — А я совсем забыла об этой осенней гномьей традиции! Слишком приятно, чтобы быть правдой!

Вудроу придвинулся к Тассельхоффу и прошептал ему на ушко:

— А что такое Октябрьский фест?

— Откуда мне знать? — шепотом ответил Тас, — Но, судя по их реакции, это должно быть восхитительным.

Когда они приблизились к хребту, Вудроу еще больше озадачился.

— Тебе не кажется, — опять прошептал он Тассельхоффу, — что мы направляемся прямо в тупик? Мэттью говорил, что нам нужно перебраться через эту гору, а мы направляемся как раз к самой отвесной его части.

— А я даже внимания не обратил, — согласился с ним Тас, — но полагаю, они знают, что делают. Может быть, они будут использовать веревки и блоки, чтобы подняться на верхушку скалы.

— Я больше не хочу быть втянутым ни в какую историю с веревками и подъемниками! — застонал Вудроу.

В этот момент группа остановилась. Быстро оглядевшись кругом, Тас увидел, что они находятся в чем-то вроде коробки. Шероховатые, поросшие кустарником стены круто возносились вверх по обе стороны. Впереди над головой кендера нависала отвесная скала высотой по крайней мере пятьсот футов. Под скалой валялись обломанные сучья и осколки породы, по всей видимости, попадавшие сверху.

Гномы принялись за работу. Они быстро оттянули от основания скалы большую кучу сучьев, и глазам путников предстала неровная каменная поверхность, напоминающая лицо с открытым редкозубым ртом. Мэттью порылся в заплечном мешке и извлек самый большой железный ключ из всех, что приходилось видеть Тассельхоффу.

— Наверное, он весит не меньше двадцати пудов, — во весь голос воскликнул кендер, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Двадцать два с половиной, почти двадцать три, — поправил его Мэттью. — Для гномьего ключа это сущий пустяк. Ты еще увидишь действительно большие ключи, их мы используем для самых важных дверей.