Кендермор

Вскоре и Гизелла соскользнула с заложенной подушками кровати в глубине повозки, обула малиновые сапоги, натянула ярко-оранжевую тунику с длинными рукаваМи и такие же брюки, да так туго, что со стороны казалось, будто они нарисованы на ее теле. Ее красные волосы горели в лучах солнца, когда трое путников расселись вокруг пепелища ночного костра и принялись завтракать холодными остатками фаршированной птицы и свежей черникой, запивая все это водой из горного ручья.

Когда они сворачивали лагерь, настроение у всех было преотличное. Уже через час они перебрались через горы, а впереди, на горизонте, замаячило в синеватосизой дымке селение варваров Кве-Шу. И хотя дорога, по которой они ехали, проходила очень близко, меньше чем в тысяче ярдов от деревеньки, обзор поселка преграждала окружающая его почти идеально круглая каменная стена. Тем не менее верхние этажи гигантских каменных храмов и обширная арена отчетливо различались на фоне голубого неба. Глаза варваров, несомненно привыкших к оживленному движению на дороге, следили за ними из-за стены, но они не утруждали себя окликами, а тем более нападениями на путешественников.

Проехав Кве-Шу, путники остановились на обед. Гизелла неохотно залезла в тайник с товарами и вытащила оттуда дорогостоящий копченый окорок из Тарсиса. Пережевывая свою порцию, Тас посмотрел на восток и первым заметил на горизонте зазубренные пики гор, из-за которых они сейчас поссорились.

— Начинаем спускаться, — сказал Вудроу, почувствовав легкий уклон. — Скорее всего, эти горы не отмечены на твоей карте, потому что они сравнительно невысоки, — предположил он, обращаясь к Тасу.

Кендер просиял.

— Так и есть! — казалось, ответ на загадку нашелся.

Вскоре уклон стал более очевиден. Гизелла сильнее натянула поводья, придерживая коней, которые были готовы сломя голову скатиться с горы. Но вскоре вечнозеленые горные ели сменились лиственными рощами предгорья — стайками кленов и дубов.

— Отсюда уже недалеко до Кзак Царота, — объявила Гизелла, опустив поводья. Повозку раскачивало, швыряло во все стороны, из-под колес летели тучи пыли, когда кони свободно мчались вниз по дороге. Худощавое тельце Тассельхоффа подбрасывало, как мячик, но кендер хихикал от счастья, наслаждаясь стремительной ездой, хотя и вцепился в передок, чтобы не быть сброшенным с повозки. На глазах, подставленных шквальному ветру, выступили слезы.

Но внезапно, выглянув из-за коней, Тассельхофф часто заморгал. Или ему померещилось, или…?

— Смотрите! — заорал он, указывая на дорогу. Гизелла покосилась в сторону, куда был направлен его палец. Но ее дневное зрение не было столь безупречным, как ночное, как у всех гномов, которые частично видели в инфракрасном диапазоне. Днем отчетливо различимая гномихой область ограничивалась двадцатью футами.

Не увидев ничего особенного, она продолжала править лошадьми.

Она не увидела то, на что указывал Тассельхофф — дорога внезапно прерывалась пятьюстами ярдами далее, как будто строители разошлись по домам, так и не завершив ее.

Внезапно несущиеся галопом кони стали на дыбы перед болотной трясиной, увлекая за собой повозку с тремя ничего не ведающими пассажирами. Тассельхофф взвился в воздух, и, перевернувшись вниз головой, приземлился между двумя хлюпающими кучками земли, заросшими травой, больше известными в простонародье как «кочки». Вытащив руки, почти на четыре дюйма ушедшие в холодную, тинистую воду, он отряхнул с них вязкую болотную тину и поднялся на ноги. Кендер разочарованно оглядел только что выстиранные штанишки.

Он шагнул к повозке, но тут же споткнулся об выступающую из-под земли кочку и плашмя растянулся в воде. "Боги, ну и холодная!" — подумал он. Снова поднявшись, он добрался-таки до повозки и принялся трясти головой, как мокрый пес.

Когда дорога кончилась, Вудроу удалось остановить повозку. Теперь он осторожно пробирался к испуганным лошадям, которые стояли по щиколотку в воде с расширенными от страха глазами.

— Моя одежда! Она испорчена!

Вопли Гизеллы шли слева от повозки. Вудроу бережно двинулся по кочкам, местами проваливаясь в грязь по колено, пока не отыскал гномиху.

Гизелла сидела в болоте, неуклюже раскинув ноги и опираясь сзади на руки. Темная вода доставала до пышной груди. И только два дюйма одежды, которые не тронула влага, оставались еще оранжевыми. Гномиха не на шутку испугалась, когда с ее плеч в темную, грязную воду спрыгнула настоящая лягушка.

Выплевывая изо рта и убирая с глаз густые пряди мокрых рыжих волос, она заметила кендера, стоявшего у повозки рядом с Вудроу. Гизелла уставилась на него.

— Не думаю, что на твоей карте обозначено это болото. Или ты намеревался приподнести нам маленький сюрприз?

Гизелла уселась на приступку сзади повозки, безропотно выливая зеленую жижу из малиновых сапог.

— Они никогда уже не будут выглядеть, как прежде, — угрюмо заключила она. — Я выторговала их в одну из прекраснейших ночей в моей жизни, — но, заметив любопытный взгляд кендера, добавила, — а впрочем, неважно, как они мне достались.