Кэнди

До храма оставался всего квартал, но святой мудрец шел так медленно — так мучительно медленно, — что они добрались до ступеней храма лишь через час. И тут, к удивлению Кэнди, святой развернулся, подобно улитке, встретившей непроходимое препятствие, и пошел обратно. Выходит, он шел не в храм! Ой, батюшки, подумала Кэнди, и как раз в это мгновение храмовые часы пробили три, и она вспомнила, что у нее назначена встреча с представителем турагентства — ей еще надо было решить вопрос с поездкой в Тибет, — и бегом побежала обратно в офис American Express.

Уже через неделю Кэнди была в Лхасе, священном центре Тибета. Работники местного отделения American Express помогли ей устроиться и нашли жилье — крошечную комнату на чердаке. Хозяйка каждое утро кормила девочку горячим завтраком — овсяной кашей — в обмен на два часа работы, так что Кэнди пришлось освоить древнюю прялку и научиться прясть шерсть яков.

Дом, куда поселили Кэнди, стоял совсем рядом со знаменитым храмом Дзен-Дова, и Кэнди ходила туда каждый день для медитаций. Она садилась перед гигантской статуей Будды и погружалась в просветленные размышления, фокусируя внимание на кончике носа статуи.

В тот день было пасмурно. Когда Кэнди собралась идти в храм, небо над Лхасой совсем потемнело и приобрело синевато-серый оттенок. Кэнди помедлила на ступенях храма, любуясь на горы с белыми шапками снега на фоне этой клубящейся серости. Она подумала про себя, что в этом есть некая аллегория — ослепительно белые пики надежды в хмуром мире, грозящем бедами и неприятностями. Кэнди ужасно нравилась ее новая жизнь. Ей было так радостно и легко, что она закружилась на месте прямо на крыльце храма. Она по-прежнему носила то самое платье, которое ей выдали у «Молодых и трудолюбивых», и когда она закружилась, платье надулось, как колокол, и чуть приподнялось, так что стали видны восхитительные коленки — и даже бедра. И только потом Кэнди заметила, что в самом дальнем конце крыльца, в уголке, сидит тот самый святой из Калькутты. Но как он добрался до Лхасы?! Неужели пешком?! Вполне вероятно, если судить по его внешнему виду: весь в засохшей грязи, дерьме и золе… волосы слиплись в жесткую корку…

Кэнди ни капельки не сомневалась, что он пребывает на вожделенном шестом этапе на пути к духовному просветлению. Она сама еще только-только вступила на этот путь, и поэтому продолжала следить за собой, каждый день мылась и переодевалась в чистое — у нее было семь одинаковых платьев от «Молодых и трудолюбивых». Она замерла, глядя на святого в трепетном благоговении, а тот — точно так же, как и в Калькутте, — совершенно не замечал ее присутствия, ни сейчас, ни минутой раньше, когда ее радостное кружение приоткрыло кусочек обольстительного бедра.

А потом полил дождь. Святой сидел на самом краю крыльца, лишь частично под крышей, так что капли дождя падали прямо на него. Кэнди представилось, как дождь смывает его священную корку грязи, и от этой мысли ей стало нехорошо. Несмотря на врожденную робость, она бросилась к старику, подхватила его под мышки и потащила ко входу в храм. Он был худой и совсем не тяжелый. К тому же он не сопротивлялся, так что она безо всяких помех затащила его внутрь, усадила на пол перед статуей Будды и сама села рядом.

Усадив святого, Кэнди тут же погрузилась в медитацию, как обычно, сосредоточив внимание на кончике носа священного Будды. Ей было так хорошо… всю жизнь она была постоянно кому-то нужна… в основном — кому-нибудь из парней… и вот она, наконец-то, нашла того, кто был нужен ей… Будда! И все же, именно потому, что раньше она была постоянно кому-то нужна (за исключением папы!), в ее устремлении к Будде было что-то такое… незавершенное, что ли… и смутно обидное. Вот если бы и она тоже была нужна Будде! Хотя Кэнди, конечно же, понимала, что это глупость — и что со временем она это преодолеет. Но сейчас она мысленно обращалась к Будде как к человеку. И воспринимала его как человека. Она называла его про себя «мой большой друг». Кэнди украдкой взглянула на святого, что сидел на полу рядом с ней. Он был полностью погружен в себя и не замечал ни ее, ни Будды — смотрел в одну точку прямо перед собой, наверное, прозревая вечность, — а дождь отчаянно барабанил по крыше, и оглушительные громовые раскаты сотрясали землю, так что казалось, что стены храма дрожат, словно при землетрясении.

Кэнди вернулась к своим размышлениям, снова сосредоточив внимание на кончике носа Будды и пытаясь вложить в него всю свою медитативную силу, пусть даже ее, этой силы, было всего ничего — и тут случилось совсем уже фантастическое событие: невероятный грохот как будто расколол землю, и слепящая вспышка огня осветила высокий купол, и все вокруг задрожало и принялось осыпаться и рушиться, словно настал конец света, — в храм ударила молния! Гигантская статуя Будды качнулась, на миг зависла над ними, а потом накренилась, как будто в замедленной съемке, и начала падать.