Кенгуру

— Конечно. Честное эйнштейновское! Честное курчатовское! Но что вас все-таки интересует?

— Хватит финтить, Карцер! Хватит уходить от ответственности! Пора кончать с инфантилизмом тридцатых годов!

— Что я сделал? Что я сделал? Что я сделал?

— Я отвечу на ваш вопрос, но не раньше, чем мы убедимся, что нас не видят и не подслушивают профсоюзы. Они возомнили себя, видите ли, школой коммунизма! Тогда как последней являемся мы, органы!

— Совершенно справедливо! Наш профорг Пахмутова — ваш секретный сотрудник! Что я должен сделать в плане борьбы с инфантилизмом тридцатых и двадцатых годов?

— Плюньте три раза и размажьте сопли вон на том цветном фото. — На «Вот кого уж никак нельзя заподозрить»?

— На это и дурак невинный плюнет. На другое, которое слева. Да, да!

— На это фото я отказываюсь плевать категорически. Это — святотатство! Глумление и самооговор! «Рабочие ЗИСа получают прибавочную стоимость» — гордость нашей фотографии! Я не могу! Разрешите плюнуть на «Изобретатель Эдисон крадет у гениального Попова граммофон»?

— Не разрешаю. Если вы не харкнете на «прибавочную стоимость», мы уничтожим вашу докладную записку о целесообразности создания программного устройства, моделирующего суровые приговоры врагам Советской власти задолго до предварительного следствия. — Только не это! О, нет! Только не смерть моего любимого детища! В конце концов прибавочная стоимость не перестанет существовать от одного и даже от трех плевков и зисовцы будут ее регулярно получать. Правда, товарищ?

— Я тебе, сукоедина мизерная, не товарищ! Я тебе гражданин международный вор Фан Фаныч. А товарищ твой в Академии наук на параше сидит и на ней же в загранку летает! Ясно?

— Абсолютно ясно. Однозначно вас понял. Я чувствую, гражданин международный вор, что вы знакомы с электроникой и нам есть о чем поговорить.

— Рассказывайте, Валерий Чкалыч!

— Что?

— Все!

— Что я сделал? Не мучайте же меня неизвестностью! Что я сделал?

— Вы сконструировали, Валерий Чкалович Карцер, ЭВМ, которая прекрасно себя зарекомендовала на службе в наших органах и высвободила таким образом немало рабочих рук из предварительного следствия. Это дало нам возможность перевести их на кровавую исполнительскую деятельность и в сферу надзора. Что вас заставило сконструировать ЭВМ?

— Категорический императив постигнуть тайны материи, объектнвное состояние научной мысли на сегодняшний день, различные философские и социально-правовые предпосылки, полный апофеоз позитивизма, а также жажда ускоренного развития эстетики количества. Количество — прекрасно! Кроме всего прочего, я хотел бы, чтобы это осталось между нами, гражданин международный вор Фан Фаныч, мы не можем ждать милостыни от природы. Взять ее у нее — наша задача!

— Вы и ваши близкие подвергались когда-либо нападению одного или нескольких грабителей?

— Простите, но какое это имеет отношение к делу, к которому я в свою очередь не имею никакого отношения?

— Молчать! Вопросы задаем мы!

— Только один вопрос, гражданин Фан Фаныч!

— Ну!

— Вы слушали седьмую?

— Седьмая отсюда не прослушивается. Слева от нас, очевидно, вторая, справа — четвертая.

— Извините, но я имел в виду «седьмую» Шостаковича. Симфонию. — Интересное обстоятельство. Итак: уже во время блокады, успешно руководимой товарищем Ждановым, вы слушали седьмую симфонию Шостаковича.

— Вам это известно?!

— Нам известно все. Мы читаем «Гудок» и «Таймс». Продолжайте. — Я, бабушка и дедушка, истощенные дистрофией, шли по проспекту Урицкого. Нас остановили двое. Один из них, почему-то назвав дедушку Акакием Акакиевичем, грубо потребовал наши хлебные карточки. Дедушка и бабушка работали еще с Урицким, но у них больше не было сил сопротивляться. Дедушка отдал карточки грабителям. Был мороз. Мы оба помогали идти бабушке. Около крейсера «Аврора» она упала и сказала: «Идите или вы опоздаете.» Мы с дедушкой не опоздали. В зал нас внесли на руках. Незабываемый для меня, мальчишки, вечер! Такое больше не повторится. Когда мы возвратились к «Авроре», бабушки не было в живых. На ее губах замерзла улыбка. Бабушка чувствовала, умирая, что мы не опоздали.

— Дедушка спел бабушке: па-ра-рам-па… ра-ра-рампа?

— Вам и это известно!!