Кенгуру бояться – в Австралии не жить, или Дневник эмигрантки

Я подношу бокал с красной пахучей жидкостью ко рту и тут в очередной раз нечеловеческим голосом вскричал хозяйский павлин. Черт! Рука дрогнула, вино выплеснулось из бокала прямо на пол, который слава богу, оказался кафельным.

– Спой, птичка, не стыдись! – рявкнула я в ответ на сумасшедшее павлинье не то “а-а-а-а”, не то “ква”, не то “кря”.

– А мы уже привыкли, – в один голос сообщили мне Варя и Николай, милые, гостеприимные хозяева и наши друзья по совместительству. – Бывает и хуже. Если надвигается гроза, еще лошади ржут и фыркают, собаки лают и эти хвостатые пташки поют. Все вместе в одном флаконе.

– Ага, шампунь, выпрямитель и кондиционер, три в одном. Перья им повыдирать за такие песни, – проворчала я вытирая пол салфеткой.

– Я бы для своих картин перышки взял, – размечтался Глеб, – если бы выдрать разрешили.

Он выразительно вытаращил глаза, давая понять, что готов ощипать наголо всех павлинов в округе прямо сейчас, а я подскочила, чтобы вцепиться ему в рукав джинсовой рубашки и задержать от губительного нашествия на несчастную деревенскую птицу. И тут мы услышали голос хозяйки:

– А зачем выдирать? Они у них сами выпадают.

– Как это сами? – удивилась Валентина.

– Время от времени павлины сбрасывают свои роскошные хвосты, как деревья листья, а потом они снова вырастают.

– Прикольно. – сказала я и с облегчением приземлила свою пятую точку на мягкий диван.

– У нас полная корзинка разноцветных перышек, иди выбирай. – предложил Николай Глебу.

– А что вы с ними делаете? – полюбопытствовал мой муж.

– Да черт его знает! Просто лежат и все. Выбросить жалко и хранить негде, как тот чемодан без ручек. – хозяин дома открыл бутылку пива и начал разливать мужчинам по стаканам.

В это время во дворе раздался гудок машины, извещающий о приезде еще нескольких друзей. Мы высыпали во двор с криками «ура!», «наконец-то» и «привет». Маленький желтенький «жучок» Фольцваген оказался довольно вместительным, из него вышло четыре человека: мой главред и по совместительству подруга, Наташа, ее муж Женя, сестра Тома и племяшка Катя.

– Господи, как вы там все поместились? – удивилась я. Мне-то казалось, что там всего два места.

– А вот такой фокус. – сказал Женя, – Ну, где тут кормят? Где моя колбаска?

– Да подожди ты со своей колбаской! – на лету оборвала его Наташа, Женина жена. – Посмотри, какие павлины! Давай их сфотографируем.

– Не выйдет, – сообщила я. – Я уже пыталась. Сплошные фантомы на фотках выходят. Они какие-то заколдованные.

Но Наташа мне не поверила и добрых двадцать минут честно гонялась за павлинами, вооружившись фотоаппаратом. Павлины в кадр никак не давались.

– Хочу кушать! – провозгласил Женя. – Вы меня голодом с самого утра морите. Ну, что за жизнь такая тяжелая! Я вас сейчас вместе с павлинами съем!

Последний окрик подействовал на Наташу и, видимо испугавшись за жизнь экзотических крикунов, она спрятала фотоаппарат. Через пять минут все засуетились вокруг стола:

– Ой, извините, у меня бокалы для вина не все одинаковые, – стала извиняться Варвара.

– Да ты что! Мы тебе никогда этого не простим! – отозвалась Валентина.

– Все! Уходим, ребята. Тут бокалы разные, – призвал к восстанию Глеб.

– Будто бы мы никогда из чашек коньяк не пили, – заявил бывший цирковой наездник и трюкач Коля и решительно взял разномастные бокалы, чтобы налить вино девочкам и пиво мальчикам.

– Главное – компания хорошая, а из чего пить не важно. Хоть из тарелок, – поддержала я хозяйский порыв.

– Конечно! – подтвердила Валя. – А знаете, когда я вышла замуж за Ролфа, мы были так заняты обустройством нашей жизни, моей адаптацией в Австралии и прочими делами, что целый год у нас не было ни капли алкоголя в доме. Тут пришло Рождество и Ролф принес бутылку портвейна. Я так обрадовалась! Говорю ему, “Давай выпьем!”, а он мне в ответ, “Мы не можем.” Как так не можем? Почему не можем? По религиозным убеждениям? Но Ролф, хоть и католик, не соблюдает никаких постов и прочих правил. По австралийским традициям что ли? Тоже нет. А почему же мы не можем выпить? “Ты болен или в плохом настроении?”, спрашиваю. А Ролф мне в ответ, “Мы не можем выпить портвейн, потому что у нас нет для него специальных бокалов! ”

Тут все разразились смехом. Ну и причина!

– Тяжело на свете негритенку Пете, – сквозь смех кукарекнула я и мой кукарек отдаленно напомнил неистовый вопль павлина.

– И что вы сделали с портвейном? – спросила Наташа.

– Как что? Выпили! Я смеялась до слез, а потом сказала, что надо быть проще и к тебе потянутся люди, ну и налила портвейн в чайные чашки. Чокнулись. Ролф недоверчиво поднес чашку к губам, понюхал, попробовал и решил, что вкус такой же, как если бы порт был налит в специальные рюмки. Теперь он относится к жизни проще, а я несколько испортилась, потому что полюбила красивую посуду.

– Так и бывает. – вздохнула Тома.