Кенгуру в пиджаке и другие веселые рассказы

И наконец Гельмер делает предложение. Уф! Все уже устали. Гельмер устал. Ему очень нравится Стефания. И потом, сколько можно терпеть эти шляпки за своей спиной и громкий шепот бабушкиной сестры тети Эрны. И надо торопиться, завязывается интрига — инженер по фамилии Рояль, сын архитектора Рояля, тоже делает Стефании предложение. Каков нахал! И это минуя… мадам Замзон! Какая распущенность! И это не выдержав даже испытания капризным Яшенькой, женской половиной семьи Брахвит и букетом недугов тети Эрны.

Оба, и Гельмер и Рояль, наконец приглашают Стефанию в Вену на кофе. Все. Оба молодых человека в приемный у Брахвитов день наряжаются и с роскошными букетами цветов едут к любимой девушке с предложением. Но Рояль берет балагулу, черновицкого извозчика, его лошадь плетется кое-как, а Гельмер едет на своей пролетке. Гельмер приезжает первым! Выбор за Стефанией Брахвит. Черновицы умолкли и ждут.

Вот! Тут я должна прерваться и сделать очень важное отступление. Какой это прекрасный был обычай в нашем городе — после помолвки достойные женихи вывозили своих невест в Вену на кофе. Что! Это совсем не то, что вы думаете! Как можно?! Что вы! Молодой человек берет определенные обязательства и ответственность, заказывает для девушки место в вагоне люкс, сам едет в другом вагоне. Постоянно бегает проверять, удобно ли девушке в ее купе, открывает ей окошко, закрывает ей окошко, носит сельтерскую или что-то там еще и ограничивается улыбками, нежными взглядами и пожиманием руки. Прибыв в Вену, молодые люди действительно едут в кофейню, заказывают кофе. К кофе им подают венский штрудель, холодную воду в красивом высоком стакане и моцартинки, конфеты, сделанные вручную, специально заказанные к этому дню и привезенные из Зальцбурга в кружевных коробочках. Влюбленные наслаждаются кофе и слушают музыку, которая в Вене звучит везде.

И все! А вы что подумали?!

После кофейни влюбленные возвращаются на вокзал, садятся в разные вагоны поезда «Вена — Черновцы» и едут домой. Но! Всему городу понятно, что договор между семьями закреплен, и осенью девушка выходит замуж.

Замуж? Она? Нет, не может быть!

Может! Ее уже возили в Вену на кофе!

Что вы говорите? А-а-ах! Уже возили… Ну… Раз уже возили в Вену на кофе…

Вот было время…

К чему я все это веду? К тому, что я в своей цветущей юности была совсем не хуже, чем Стефания Брахвит. Именно тогда, когда слушала этот рассказ от нашего старого дворника, Гарри Гельмера, знавшего пять языков и немножко латынь. Мне так хотелось ходить в башмачках, а не в шкарах. Выезжать на балы, а не бегать на танцы. Принимать приглашение на утреннюю прогулку, а не прошвырнуться вечерком. Все это было практически неосуществимо, потому что я очень опоздала и оказалась в своем веке человеком случайным…

Наши соседи

Ноу-хау

Кларе Марковне из Киева привезли наказание. На целое лето. Наказание шести лет от роду, прозрачное, синее, капризное, визжащее. По имени Марк. Перед школой наказание надо было подкормить, оздоровить, подучить и укрепить в вере, что школа — праздник. Но и осторожно подготовить к тому, что этот праздник — практически вечный, на двенадцать лет.

Но сначала — кормить. Оказалось — невозможно. Откуда, что вы! Марк стискивал зубы, мычал и быстро-быстро мотал головой. Бабушка — не ворошиловский стрелок, не снайпер: бабушка промахивалась. Котлетки, салаты летали по всей квартире. Просто невозможно, просто невозможно.

Невозможно? Ха! Клара Марковна — учительница с сорокалетним стажем. Учительница — это же не профессия. Одни говорят, что это диагноз, не дай бог. Другие — что состояние души. А Клара Марковна говорит, что раз эта каторжная работа с современными детьми ее еще не прикончила, значит, она сделала ее сильнее. Это как кто-то сказал — Клара Марковна не помнит кто. Для таких, как она, изобретательных и отважных, нет ничего невозможного. Благо наш дом стоит как раз напротив милиции. Значит, так: одной рукой хватаем орущее наказание, во вторую — тарелку с едой. Бегом через дорогу и садимся на лавочку рядом с отделением. Как только выходит милиционер, Клара Марковна с угрозой:

— Ма-а-арк!

Марк — ап! И раскрыл рот боязливо: мало ли зачем этот милиционер вышел — может, за ним, что он так плохо кушает.

Все соседи в окнах. Аплодируют.

Клара Марковна специально узнавала у соседа, полковника милиции Данькова Юрия Борисыча, когда в отделении планерки, собрания и заседания, и к их окончанию готовила Марку борщи и супы — он их терпеть не мог. Вот заседание заканчивается, а Клара Марковна уже на лавочке с внуком. Милиционеры как посыплются на улицу: кто курить, кто по своим делам, кто на секретное задание, кто преступников ловить. Марк только рот дисциплинированно: ап! Ап! Ап! Ап! Глядишь, еще не все милиционеры с собрания вышли, а супа уже и нет в тарелке. А молочное Клара Марковна давала по средам. По средам в милиции — занятия кинологов. Как пойдут в одиннадцать часов суровые инструкторы с собаками! А собаки огромные, мордатые, подозрительные. О-о!..