Кенилворт

У графа, любимца королевы, для всех находился поклон или по крайней мере улыбка, а иногда и приветливое слово. Большинство из них было обращено к придворным, имена коих уже давно канули в реку забвения. Но иные были обращены к тем, чьи имена звучат для нашего слуха как-то странно, когда связываются с самыми обычными эпизодами из повседневной жизни, над которой их высоко вознесла признательность потомства. Вот некоторые образцы разговоров Лестера:

— Доброе утро, Пойнингс! Как поживают ваша жена и красавица дочка? Почему их не видно при дворе?..

— Адаме, ваша просьба отклонена. Королева не будет больше даровать права на монополии, но, может быть, мне удастся помочь вам в каком-то другом деле…

— Мой добрый олдермен Эйлфорд, ходатайство города касательно Куинхайта будет уважено, если мое скромное влияние сможет сыграть хоть какую-то роль…

— Мистер Эдмунд Спенсер, что касается вашего ирландского прошения, то я охотно помог бы вам из любви к музам. Но ведь ты же обозлил лорда-казначея!

— Милорд, — сказал поэт, — если позволите объяснить…

— Приходи ко мне, Эдмунд, — сказал граф, — только не завтра и не послезавтра, а как-нибудь на Днях. А, Уил Шекспир, буйный Уил! Ты снабдил моего племянника Филиппа Сиднея любовным зельем. Он теперь просто не может спать без твоей поэмы «Венера и Адонис» под подушкой! Мы повесим тебя, как самого истинного чародея в Европе. Слушай, ты, шутник сумасшедший, я ведь не забыл о твоем деле относительно патента и о деле с медведями.

Актер поклонился, а граф кивнул и двинулся вперед — так рассказали бы об этом в те времена. В наше время, пожалуй, можно было бы сказать, что бессмертный почтил смертного. Следующий, кого приветствовал фаворит, был один из его самых ревностных приверженцев.

— Ну как, сэр Фрэнсис Деннинг, — шепнул он в ответ на его восторженные поздравления, — эта улыбка укоротила твое лицо на целую треть по сравнению с сегодняшним утром. А, мистер Бойер, вы скрылись где-то сзади и думаете, что я затаил на вас зло? Сегодня утром вы лишь исполнили свой долг, и если я когда-нибудь вспомню, что произошло между нами, это пойдет вам на пользу.

Затем к графу подошел, приветствуя его всякими фантастическими ужимками, некий человек в странном камзоле из черного бархата, причудливо отделанном малиновым атласом. Длинное петушиное перо на бархатной шапочке, которую он держал в руке, и огромные брыжи, накрахмаленные до предела тогдашней нелепой моды, вместе с резким, живым и надменным выражением лица изобличали, по-видимому, тщеславного и легкомысленного щеголя, не очень-то умного. А жезл в руке и напускная важность, казалось, должны были означать, что он чувствует себя лицом официальным, и это несколько умеряло его природную живость. Румянец, игравший скорее на остром носу, чем на впалых щеках этой личности, свидетельствовал, кажется, больше о «веселой жизни», как тогда говорили, чем о застенчивости, а манера, с которой он обратился к графу, весьма укрепляла в этом подозрении.

— Добрый вечер, мистер Роберт Лейнем, — сказал Лестер, желая, видимо, пройти без дальнейших разговоров.

— У меня есть просьба к вашей светлости, — объявил человечек, дерзко следуя за графом.

— Что же это, любезный мистер хранитель дверей комнаты Совета?

— Клерк дверей комнаты Совета, — промолвил мистер Роберт Лейнем, подчеркнуто исправляя ошибку графа.

— Ладно, называй свою должность как хочешь, милый мой, — ответил граф. — Что тебе от меня нужно?

— Очень мало, — ответствовал Лейнем, — только чтобы ваша светлость оставались для меня, как и раньше, милостивым лордом и разрешили мне принять участие в летней поездке в ваш великолепнейший и несравненнейший замок Кенилворт.

— Зачем это, любезный мистер Лейнем? — поинтересовался граф. — У меня, знаешь ли, должно быть много гостей.

— Не настолько много, — ответил проситель, — чтобы ваша светлость не нашла возможным уделить вашему старому прислужнику угол и кусок хлеба. Подумайте, милорд, как необходим мой жезл, чтобы отпугивать всех тех шпионов, которые иначе охотно будут играть в жмурки с почтенным Советом и отыскивать замочные скважины и щели в дверях комнаты Совета, делая тем самым мой посох столь же необходимым, как хлопушка в лавке мясника.

— Мне думается, что ты нашел засиженное мухами сравнение для почтенного Совета, мистер Лейнем, — сказал граф. — Но не пытайся оправдываться. Приезжай в Кенилворт, если желаешь. Там будет, кроме тебя, уйма всяких шутов, и ты придешься весьма кстати.

— Ну, ежели там будут шуты, милорд, — весело отозвался Лейнем, — то, даю слово, я уж поохочусь за ними. Никакая борзая не любит так гоняться за зайцем, как я люблю подымать и травить шутов. Но у меня есть еще одна не совсем обычная просьба к вашей милости.

— Говори и дай мне пройти, — сказал граф. — Я думаю, что сейчас уже выйдет королева.

— Мой добрый лорд, мне ужасно хотелось бы прихватить с собой свою сожительницу.

— Что, что, нечестивый негодяй? — удивился Лестер.