Кенозёры

Продавщицы курят сигареты
На крылечке лавки «Книголюб».
Из окна на них глядят поэты
Лермонтов, Есенин, Сологуб.
Им бы тоже покурить немножко
И откашлять вековую пыль,
Выскочить на улицу с обложки,
Чтобы в книжный не попасть утиль.
Покупатель стороной обходит
Мастеров давно минувших лет.
Даже у Высоцкого Володи
Уж не тот, не тот авторитет.
А Некрасов, а Щедрин, а Гоголь,
Вас-то кто с базара понесёт?
Зарастает лебедой дорога,
Где хлеба росли — шумит осот.
Люди книжек не читают вовсе.
Кто для них Шукшин? А кто Рубцов?
Снимут с полки, полистают — бросят,
Будто плюнут автору в лицо.
И куда помчалась ты, эпоха?
Словно конь — под пьяным седоком…
Ведь без Пушкина, без Тютчева и Блока,
Без поэтов мы не проживём!

1999 г.

Практикум по русскому

Ударение, ударение
Вызывает вдруг сомнение?
Кто-то зво

нит — не звонит,Тут душа моя болит.
И ударному я слогу
Оказать готов подмогу,
Чтобы простенький стишок
Всем в сомнении помог.
…Мне звонят вторые сутки
Перепёлочки и утки.
Волк звонит, медведь звонит,Что-то тетерев бубнит.
Трое маленьких козлят
Непрерывно мне звонят.
В трубку с писком лезет мышь.
Ты-то, мышь, зачем звонишь?
Наконец, сова звонит,
Потерявши всякий стыд:
— Между часом и семью
Завтра снова позвоню!

Мамин дом

Детей своих ждёт в гости мама.
От них ни вести, ни письма.
Пред ликами Святого храма
Стоит со свечкою она.
Своим заблудшим в мире деткам
Прощенья просит у святых
И нищим подаёт монетки
С доходов мизерных своих.
Она богатств не накопила,
А час заката недалёк.
Наступит он, и у могилы
Заплачут дочка и сынок.
Простятся с мамою своею
На сельском кладбище, в углу,
И слёзно детки пожалеют,
Что мать оставили одну.
А над деревней солнце встанет,
Всё озарив своим огнём,
И только лучиком заглянет
В пустой, забытый мамин дом.

2002 г.

Страна моя

Страна моя, ты — лошадь ломовая,
Стожильная, с характером упрямым.
В карете кучер пьяный, восседая,
Тебя кнутом всё гонит по ухабам.
А рядом с ним — бездельники и воры,
Хмельные перевёртыши — лакеи,
И морды их, как будто помидоры,
И пиджаки — знамён иных краснее.
Страна моя, ты голодна, раздета,
Как нищенка — у пропасти могилы.
Ты милостыню просишь у соседа,
Которого сама вчера кормила.
Твои князья гуляют на Канарах,
Устав от ежедневного разбоя.
А ты, как девка, корчишься на нарах,
Насильников кляня и волком воя.
Ты Бога призываешь на защиту,
Со всей великою Небесной Ратью.
И каждый день хоронишь ты убитых
В войне, идущей между кровных братьев.

1997 г.

Бессонница