Кент

И тот единственный раз интимной близости с мальчиком из старшего отряда в детском летнем лагере был скорее попыткой приобщиться к миру взрослых и быть как все. Потому что все делают это летом в лагере, оставшись без строгого присмотра родителей, и почувствовав неожиданную и такую долгожданную свободу.

Это было один раз.

И это было просто ужасно.

С тех пор я искренне не понимала этих охов и закатанных глаз своих подруг, у которых были парни на протяжении всего летнего отдыха, внутренне содрогаясь об одном воспоминании о том, как это было больно и чертовски неприятно….а еще мокро, скользко и грязно, когда какая-то тушка трется о тебя, похрюкивая и потея при этом, а ты должна мало того, что терпеть, так еще и изображать, что тебе это очень нравится.

…и не то, чтобы все эти девушки в руках Бродяги, выглядели притворяющимися…

Но я не понимала их в любом случае!

И вообще это было даже не моего ума дело!

Вот только мозг все никак не мог успокоиться, подкидывая мне Бродягу и то, как он двигался, заставляя девушек в своих руках стонать и извиваться, оставляя на его теле отметины от своих ногтей и зубов.

Очевидно, что больно им не было…как и ему.

В конце-концов, одним синяком больше — одним меньше, для Бродяги роли явно не играло.

Когда через пару часов в комнату вошел Себ тихонько и осторожно, чтобы не шуметь, то был очень удивлен, увидев меня сидящей в кресле в позе задумчивого зародыша папоротника.

— Не спала?

Себ осторожно сел на край кресла, и я с благодарностью прижалась лбом в его руку, почему-то подумав о том, что, возможно, ему не слишком-то приятно, когда к нему прикасаются женщины.

— Если хочешь, я могу не трогать тебя, — прошептала я, боясь поднять глаза и скорее почувствовав, как его лицо удивленно вытянулось, а потом плечи затряслись от приглушенного смеха.

— Ты чего это, лапушка?

— Я подумала, что тебе это может быть неприятно…

— Перестань! Было бы неприятно, я бы сам к тебе не лез! — его крепкие руки обвили меня, легко обнимания и прижимая к приятно пахнущей груди, — Ты не одна из тех безумных танцовщиц, которые вечно уверены в том, что обязательно наставят меня на путь истинный, зажимая по углам в баре, пока не получат в лоб электрошокером!

Когда я прыснула от смеха от представленной картины, выгибая удивленно брови, Себ лишь активно закивал головой:

— Правда-правда! Не представляешь, сколько раз мне попадало от большого босса за то, что им приходилось уходить срочно на больничный, чтобы вывести ожоги на лбу!

Разразившись смехом, я не сразу заметила, как в комнату вошел еще один мужчина, в первую секунду испуганно поперхнувшись своим смехом и притихнув, понимая, что мы здесь были одни. Две подружки и какой-то тип, которого я видела впервые.

Вот только Себ улыбнулся широко и очаровательно, послав ему воздушный поцелуй, отчего мои глаза едва не полезли на лоб, но, к счастью, я вовремя успела сообразить, что это, видимо, и был тот самый Люк.

— Ты как всегда вовремя, любимый!

Я смутилась, понимая, что мы сидим в обнимку, и, не представляя, будет ли ревновать ко мне Люк свою членистоногую любовь. Вроде как для них я не должна была представлять угрозу, ибо не обладала самым главным ради такого дела — кокушками. По крайней мере, ярко выраженными и висящими снаружи тела.

Люк оказался красивым мужчиной со жгучими карими глазами и идеальной улыбкой, которая озарила его лицо, когда он кивнул на меня:

— Наша лапушка?

— Она! — радостно улыбнулся Себ в ответ, на что я совершенно растерялась, понимая, что начинаю улыбаться смущенно, но радостно, тут же оказавшись в таких же мягких и осторожных объятьях второго мужчины, который был красавчиком и явно должен был обязательно носить в кармане электрошокер.

Никогда бы не подумала, что подобные мысли в один прекрасный момент посетят мои мозги, но, черт возьми, эти двое были просто идеальной парой! Пусть и не совсем привычной для меня. И всего нашего большого мира.

— Вы собрались? Тогда поехали, — Люк махнул нам на выход, зашагав первым вперед, когда мы с Себом, обнявшись, поспешили за ним, схватив только мою сумку с одеждой и пустым кошельком.

В клубе было непривычно тихо.

Было утро и теперь в большом зале, где еще рассеивался искусственный туман, суетились только уборщицы, скрывающие с глаз все последствия прошлой ночи.

Здесь никого не было. Определенно.

Но я словно завороженная не удержалась, чтобы не покоситься на те самые проклятущие трижды Вип ложи, словно Бродяга мог быть там и снова смотреть на меня своими странными голодными глазами.

Вот только все эти тяжелые шторы были распахнуты настежь, обнажая свои пустые бока с одиноко стоящими диванами. Странно, он даже ушел, а не уснул прямо здесь под тонной уставших от его необузданности девушек.

Было стойкое ощущение, что я начинаю тихо сходить с ума.

Еще бы!

После такого-то денечка! И все стараниями одного озабоченного ловеласа!