Кентарх

– В башне напротив моя дружина. Они готовы выполнить долг до конца. Я же не готов взять их жизни. Никто и никогда не заставит меня поднять руку на свою семью. Тот же, кто пожелает это сделать, сильно о том пожалеет.

– Я все понял, Миша. По твоему сигналу.

Романов только коротко кивнул и поспешил вверх по ступеням. Вступаясь за одну семью, он вовсе не предавал вторую. Обезглавленные заговорщики уже не столь опасны. Среди них столько противоречий, что без связующего звена они попросту распадутся. Стоит только разнестись вести о гибели Алексея, как командиры тагм тут же вспомнят, кому присягали, и наперегонки побегут заверять императора в своей преданности. Это же империя проституток. И пусть они проповедуют христианство, у них уже давно нет ничего святого, кроме золотого тельца. Не у всех, конечно. Но уж у правящей верхушки однозначно.

– Ну и что там варанга? – встретил его вопросом Алексей.

– Они отстранили от командования своих примикириев и готовы исполнить свой долг до конца.

– Что же, вполне ожидаемо, – удовлетворенно кивая, произнес Алексей. – Твои люди готовы?

– Как всегда, господин, – занимая позицию так, чтобы первым же ударом срубить Татикия, заверил Михаил.

Этот рубака самый опасный. Остальные и в подметки ему не годятся. А потому и начинать нужно с него. В планы Романова вовсе не входило погибать на этой башне.

Он уже готов был выхватить клинок, когда вдруг раздался возбужденный крик:

– Гонец! Гонец из Большого дворца!

– Михаил, подожди пока. Не отдавай приказ о начале штурма.

– Слушаюсь, господин, – коротко кивнул он, отставляя зудящую руку подальше от меча.

Гонец принес весть о том, что император Никифор не желает кровопролития и готов постричься в монахи. Едва Комнин прочел послание, как на его лице появилось презрительное выражение. Империи слишком долго не везет на императоров. И, похоже, он считает, что сумеет переломить ситуацию.

Глава 30 Нежданно-негаданно

– Михаил, ты такой задумчивый. Что случилось? – поведя пальчиком по овалу его лица от виска до подбородка, поинтересовалась Ирина.

Романов скосил на нее взгляд, обнял и прижал к себе. Потом поцеловал в лоб и вдохнул волнующий запах ее волос. Бог весть, каким сбором она мыла голову. Он не мог отличить отдельные оттенки, несмотря на свою феноменальную память. Но ее каштановые кудри пахли просто одуряюще.

Нет, он вовсе не проникся к ней чувствами. Ничего подобного. Более того, пребывал в уверенности, что эта связь скорее выйдет боком, чем обернется пользой. Татикий самолюбивый и мстительный тип. Одно дело жениться на потерявшей невинность. И совсем другое – знать, с кем именно спала твоя жена. Тут любому мужику крышу может сорвать. И плевать на свободу нравов.

Ирина имела возможность прибегнуть к хитрости. Их отношения она не афиширует. Все представлено так, что он является любовником Евгении Дук. Они частенько общаются на людях, разумеется не забывая о приличиях. И под одной крышей, бывает, ночуют. Вот как сегодня. Ирина оказалась здесь под видом прислуги знатной особы, навещающей своего любовника. Сама хозяйка дома сейчас сопит в две дырочки в соседней комнате. Если они дали ей поспать.

Так вот, Ирина Комнина могла воспользоваться услугами какого-нибудь молчаливого гинеколога, была такая специализация у ромеев, и восстановить свою девственность. Что она, скорее всего, и проделает. Татикий не тот муж, что смирится с любовниками супруги. И он нужен Алексею, она же всегда и во всем поддерживала брата и была его верной соратницей. Так что никаких сомнений, сделает все для того, чтобы привязать будущего мужа еще больше.

– Что тебя тревожит? – положив голову на его грудь, вновь поинтересовалась она.

– Предстоит война. Твой брат уже объявил приказ о переброске армии на азиатский берег.

– Ну и что? Война – это нормальное состояние. Империя все время воюет. Хотя в последние годы не так успешно, как прежде, но брат это дело поправит.

– Верю. Однако драться у меня особого желания нет.

– Отчего так? – положив подбородок на скрещенные кисти и глядя ему в глаза, поинтересовалась Ирина.

– Я понимаю, за что сражается твой брат. Зачем пойдут в бой ромеи. Но за что сражаться мне и моим людям?

– Людям моего брата.

– Мы не рабы, Ирина.

– Нет, конечно. У нас ведь нет рабства. Но по закону империи все пограничники, кроме тебя, приписные колоны. То, что они выплачивают моему брату долг, ровным счетом ничего не значит. Ведь невольников выкупают как раз для извлечения прибыли. И им предстоит оставаться в таковом статусе еще тридцать лет.

– Я помню, о чем уговаривался с твоим братом.

– Он может договариваться с тобой. Но никогда не станет этого делать с колонами, – покачав головой, возразила она.

– Но служба в армии освобождает…

– В армии, Михаил, – перебила она его. – А пограничники не служат в армии. И ты всегда служил только моему брату, так как именно он платил тебе жалованье.

– То есть выбора у нас нет.

– Не понимаю, к чему эти слова. Ты воин. Война – твое ремесло. Ты подготовил отличную центурию. Вас ждут жаркие схватки и богатая добыча.