Кентарх

Разница почти в тысячу лет, а ничего не меняется. Редко какой заказчик готов просто заплатить за честно выполненную работу. Тем более что она закончена, изделие вот оно – стоит и радует глаз. А тут еще и какому-то проходимцу платить надо. Не хотелось бы вырывать свое с мясом. Мало ли чем это обернется.

– Если судить по тому, как ты легко построил стан, то ты хорошо разбираешься в этом деле.

– Просто видел такие механизмы, вот и повторил.

– А где видел?

– Какая разница, – пожав плечами, ушел в отказ Михаил. – Работа сделана. Тебя она устроила. Просто заплати мне, и я уйду.

– Зачем тебе уходить? Ты ведь чужой в Константинополе. Ни родных, ни знакомых. Оставайся у меня. Начнешь подмастерьем, а там станешь настоящим плотником. Вступишь в гильдию, женишься, обзаведешься домом. Ты ведь пришел сюда за лучшей долей.

– Я пришел построить тебе токарный стан и сделал это. Теперь хочу получить плату, – наблюдая за тем, как помощники Агапия ненавязчиво обходят его со всех сторон, ответил Михаил.

Ребятки вовсю стараются изображать из себя занятых делом или совершенно равнодушных к происходящему разговору. Правда, получается у них все это как-то нарочито. А может, причина в том, что Романов чего-то подобного и ожидал. Четверо подмастерьев и сам Агапий. Неслабо. Учитывая то, что все эти ребятки не худосочные рахиты. Да только зря они это.

– Стан хорош. Но я предлагаю тебе больше, чем плату за работу. Подумай о будущем.

– Зря ты это затеял, Агапий. У нас говорят – скупой платит дважды, а дурак так и трижды.

– Ты назвал меня дураком! Да как ты посмел! – решительно взмахнув рукой, воскликнул плотник.

Михаил все время ненавязчиво вертел головой, то покачает ею, то тряхнет, вплетая эти движения в свой разговор и жесты. Благодаря этому он сумел рассмотреть периферийным зрением, как находившийся сзади бросился в атаку. Может, Романов и ошибся, первым начав драку. Только он предпочитал ошибиться, вместо того чтобы отдать тут концы.

Вот ни капли сомнений, что Агапий решил сохранить секрет новой машины и быть ее единственным обладателем. Именно в скрытности мастеров первопричина утери многих технологий. Трудно их в этом обвинять. Но из песни слов не выкинешь.

Михаил выбросил правую ногу назад, впечатав пятку четко в душу не ожидавшему подобного нападавшему. Тот только хекнул и с грохотом отлетел назад. Не опуская ногу, нанес боковой подъемом стопы в основание шеи того, что справа. Парня снесло на уложенные стопой оконные рамы, с грохотом посыпавшиеся на пол.

Уходя от все еще остающихся на ногах двоих, сместился вправо, заодно выхватывая из-за пояса нунчаки. Левая рука на автомате легла было на рукоять ножа, но, вовремя сообразив, Михаил отдернул ее. И тут же выбросил вперед правую. До противника далековато. Но это смотря для чего. Если кулаком, то да. А если запустить в полет одну из палок, нацеленную точно в лоб, то в самый раз. Парень даже ногами взбрыкнул, опрокидываясь навзничь.

Четвертый попытался сбежать, но, получив подсечку, растянулся на пыльном земляном полу. Настигнув его, Михаил зафиксировал упавшего, опустив подошву между лопаток и выбивая из легких воздух. Потом выверенный удар подъемом стопы по голове, как по футбольному мячу.

С самого начала схватки Михаил скользнул в уже привычное по тренировкам состояние боевого транса. Ну, он это называл именно так. Разум живет отдельно от тела, холоден, рассудочен. Каждое движение четко выверено как по амплитуде, так и по силе. Если и убьет, то только при стечении непредвиденных обстоятельств.

Хозяин, жилистый мужчина, явно оказался не готов к столь стремительной расправе и, испугавшись, с криком о помощи бросился к входной двери. А может, просто трус по жизни. Разбираться в этом Михаил не собирался. Просто запустил нунчаки ему между лопаток, опрокидывая на пол уже у самого порога.

Подбежал, подхватил свое оружие, охватил им шею грека и слегка придушил, так чтобы и чувствительно, и без последствий. Заломил правую руку и потянул вверх, заставляя подняться на ноги еще до конца не пришедшего в себя плотника.

– Агапий, из всего произошедшего я делаю вывод, что ты не скупой, а дурак. А значит, с тебя теперь не две номисмы, а шесть. И лучше бы тебе заплатить.

– Ты не убьешь меня. Тебя казнят.

– Может, меня и казнят. Но ты этого уже не увидишь. Жить хочешь, Агапий? – надавив чуть сильнее, задал риторический вопрос Михаил.

– Х-ха-ачу-у, – прохрипел пленник.

Тем временем трое из четверых уже подавали признаки жизни. Поймавший в душу пятку даже начал подниматься на ноги. При этом дышал через раз и все время разминал грудь. Но это ерунда. А вот четвертый, получивший удар по голове, Михаила по-настоящему беспокоил, ибо и не собирался подавать признаков жизни.

– Демис, а ну потормоши Яниса, живой он там, – потребовал Михаил. – Да не гляди ты на меня так. Дернетесь или позовете кого на помощь, я сначала Агапия убью, а потом уж и вас всех. Делай, что велено.