Кентийский принц

– Конечно, неплохо было бы ее отправить куда-нибудь, – задумчиво проговорил король, – можно выдать замуж в Барнем или в Кентию. Ладно, время покажет, а тебя, Алекс, я могу сменить, пришлю своих конников, и есть у меня парочка человек – неплохих командиров. Ты же займешься личными делами, но прежде чем передать командование, лично расставишь прибывших воинов, так как будешь знать диспозицию. И границу не переходить, а то получим полномасштабную войну… Очень уж болезненно степняки относятся к посещению их территории вооруженными людьми. Ну разве что разведчики пусть шастают. Ну, а там смотри сам, думаю, тебе на месте видней будет.

В середине дня принесли сообщение, что степняки переправляются на наш берег. Не все, но отряд в триста конников, не меньше. По всей вероятности, решили пограбить близлежащие села, и переправлялись они чуть в стороне от нас, а мы только час как прибыли, начали устанавливать палатки и организовывать лагерь. Пушкари в полукилометре выравнивали площадки и устанавливали пушки, разгружали порох и припасы для стрельбы.

Потихоньку подтягивались мои конники. Сейчас у меня было тридцать арбалетчиков и столько же лучников, двести конников, из них тридцать тяжелых, и двести тридцать копейщиков и мечников.

Поговорив с сотниками, я решил немного потрепать степняков, а если удастся, то и заманить под залп пушек. Сейчас они пограбят и станут возвращаться к броду, и вот тут можно будет организовать засаду. Если же основной лагерь вышлет помощь избиваемым нами степнякам, надо лететь со всех лошадиных ног к лагерю. Ну, а мы со своей стороны постараемся организовать им горячую встречу. Конечно, если степняки всей массой на нас накинутся, нам не устоять… Что такое пятьсот воинов против нескольких тысяч, какие бы эти тысячи ни были слабые и плохо вооруженные! Строго предупредил конников, чтобы, возвращаясь и увидев красный флажок, резко уходили в сторону, дабы не попасть под пушечный залп. Наконец, все согласовав, конники выдвинулись в сторону брода с задачей устроить засаду степнякам. Я же погнал обозников и копейщиков устанавливать флажки для ориентира пушкарям и острые колышки для задержания конницы противника.

Вроде бы всё, все расставлены – и флажки, и колышки… Эх, не сообразил я изготовить «чеснок», ну да что теперь. Время тянулось и тянулось, прошло три часа, потом четыре. Уже думал, все: или ничего не получилось, или нарвались на большой отряд и не могут оторваться и выйти из боя. Но тут один, а за ним еще несколько наблюдателей, сидящих на небольшом холме на деревьях, сообщили, что летят наши, а за ними очень большое войско. Очень много пыли, и плохо видно, но то, что большое, это точно.

Вот из-за перелеска выскочили и понеслись в нашу сторону мои конники, вот они увидели красные флажки, резкий поворот – и уходят в сторону, открывая появляющимся из пыли первым степнякам повозки, стоящие метрах в двадцати впереди пушек, ниже по холму. Несколько палаток и жиденькую цепь копейщиков за какими-то непонятными предметами.

Наверное, подумали, что это обоз и практически незащищенный лагерь горе-вояк. И с радостным криком и воем устремились к нему. Стоило им только поравняться с белыми флажками, как я скомандовал «залп». Все заволокло дымом, но перезарядились быстро – и снова залп в этот дым. И снова залп, залп, залп, а за дымом слышались крики, вой, стоны, визг людей и дикое ржание коней.

Наконец дым немного рассеялся, и нашим глазам предстала жуткая картина. Горы бьющихся в агонии людей, лошадей и наши конники, рубящие уцелевших, не давая им уйти. Но все-таки три-четыре десятка вырвались и, нахлестывая коней, бросились удирать. Никто их не преследовал. Конники спешивались и вели своих коней в поводу, очень уж те устали, да и сами воины прямо шатались от усталости. Сержант кентийцев, который у меня вырос до сотника, доложил, что когда они первую группу вырубили, тут и вторая к броду подтянулась. Ну и с ней завязались, тут уже в лагере не выдержали и отправили на помощь еще несколько сотен всадников. Дождались, пока те начнут переправляться, и кинулись наутек.

Я приказал, чтобы пушкарям и конникам выдали по кружке вина, и отправил всех отдыхать.

– Часа в три ночи будем выдвигаться, – предупредил я командиров, выставил двойные патрули и секреты из копейщиков и мечников. Уже начало темнеть, когда я тоже решил подремать. Но заснуть не мог, все перебирал в памяти прошедшую схватку, видел, как людей трясло и корежило от вида этого побоища, некоторых рвало. Какие они воины? Войны пятьсот лет не было, где бы они могли ожесточиться и привыкнуть к крови и трупам. То же самое было и возле замка герцога: бледные и зеленые лица, хоть большинство и храбрилось, но все то, что происходило, их пугало и вызывало отвращение.

Глава вторая