Керченская катастрофа 1942

В революционные годы Керченские каменоломни использовались подпольщиками и партизанами. В мае 1919 г., когда здесь хозяйничали белогвардейцы, в Аджимушкайских каменоломнях местные коммунисты сумели из рабочих, дезертиров белой армии и уголовного элемента создать значительную партизанскую группу, которая совершала смелые набеги и создавала для властей Керчи сложную обстановку. В этот период партизаны получили опыт боевого использования каменоломен, выявились и слабые места подземной обороны. Белые плотным кольцом окружили повстанцев и тем самым сковали их активность. Они также взрывали каменоломни, использовали даже корабельную артиллерию, которая обстреливала район снарядами с химическими отравляющими веществами. Погубили партизан (в каменоломнях скрывались и их семьи) голод и, особенно, недостаток воды. Защитники сумели вырваться из каменоломен в город Керчь, но никто их из числа местных жителей не поддержал, хотя они на это надеялись. Восстание было подавлено.

В Крыму опыт защитников каменоломен в 1919 г. был хорошо известен и обобщен,[150] поэтому не случайно с приходом фашистов в Керчь в ноябре 1941 г. в местных каменоломнях было создано несколько партизанских отрядов. В Аджимушкайских каменоломнях в период первой оккупации города в ноябре-декабре 1941 г. действовал партизанский отряд имени Ленина под руководством Бантыша Н. И. Об этом отряде еще во время войны писал Симонов К. М.[151] Его очерк "В керченских каменоломнях" был перепечатан во всех четырех изданиях сборника "В катакомбах Аджимушкая" (Симферополь, изд. Крым, 1967, 1970, 1975, 1982). Хорошо известна оборона в 1941 г. и Старокарантинских каменоломен в Керчи, в которых, как участник, отличился мальчик-партизан Володя Дубинин, ставший в советское время символом героизма для пионеров и школьников. Таким образом, к маю 1942 г. имелся уже значительный боевой опыт использования каменоломен, и Ягунов П. М. из печати и особенно от местных жителей знал о нем.

Возвратившимся на Керченский полуостров воинам 56-й армии, многие из которых здесь воевали еще в 1942 г., трудно было узнать местность. Поселок Аджимушкай был весь в развалинах, когда-то большие входы в каменоломни были взорваны. Тут и там виднелись огромные воронки — следы гигантских взрывов, которые производили фашисты, стремящиеся уничтожить подземный гарнизон. Вся поверхность над каменоломнями была покрыта обломками скал, щебнем, стреляными гильзами советского и немецкого производства, осколками мин и снарядов и другого мусора войны. Все говорило о том, что здесь больше года тому назад шли многодневные, ожесточенные бои. Еще больше были поражены воины подземной частью Аджимушкайских каменоломен. Там было множество непогребенных трупов, которые находились в тех позах, в которых их застала смерть. Особенно всех поразил труп медицинского работника в белом халате, сидящего у стола. По всему было видно, что этот человек до самого своего конца выполнял служебный долг.

Среди первых посетителей каменоломен после их освобождения от оккупантов оказался и Сельвинский И. Л. Проценко И. С, проживавший в г. Ступино Московской области, мне рассказывал: "В начале ноября 1943 г. от нашего начальника политотдела подполковника Иванова А. Д. (255-я бригада морской пехоты) я получил задание сопровождать поэта Сельвинского И. Л. по Аджимушкайским каменоломням. С нами были четыре солдата-телефониста и их начальник капитан Софман. Солдаты держали связь со своим подразделением и освещали нам путь. Импровизированная "экспедиция" стала уходить вглубь каменоломен. Чем дальше мы уходили, тем тяжелее становился воздух. Пахло сыростью и тленом, на земле валялись тряпки, бумага, кости. Кое-где попадались непогребенные останки людей. На стенах были какие-то надписи, лозунги, фамилии. Сельвинский все это осматривал, делал записи в блокнот, подбирал клочки бумаги, читал их при свете фонарика, совал бумаги в карманы. В одном из проходов подземного лабиринта нам попался железный ящик. Он был открыт, там находились какие-то бумаги, конторская книга с подробными списками воинов, другие документы. Помню, что там были и продовольственные документы, ибо нас поразила крайне малая норма продовольственного пайка. Мне кажется, что это были остатки документации небольшого подразделения подземного гарнизона… Недалеко от ящика мы обнаружили целый отсек, где лежали останки солдат. Лежали они на шинелях с винтовками. Некоторые лежали посередине подземной галереи, другие вдоль каменных стен, третьи — полусидя, откинувшись к стене. Это было страшное зрелище. Воздух здесь был еще более тяжелым. Раньше мне приходилось участвовать в пяти десантах, убивать фашистов, я видел гибель многих моих товарищей, но этот подземный отсек Аджимушкайских каменоломен мне до сих пор кажется каким-то кошмаром. Потрясенные, мы стояли и молчали. И тогда, в этой поистине гробовой тишине Сельвинский сказал: "Ну, вы как хотите, а я дальше идти не могу". И мы возвратились назад".[152]