Кери в мире стаи

Последние десятилетия работал над тем, чтобы интегрировать клан в общество людей. Обеспечивал финансовую базу, находил пути клану зарабатывать. Современными и жизнеспособными способами, а не доисторических времен. Получать образование, а не как он — самоучка.

Иначе им не выжить. И не сохранить границы парка.

Желающих отрезать себе кусок территории немало.

Кери — камешек, что спровоцирует лавину.

Мэт ей в этом поможет.

Глава 12

Саламандра, жгись, Ундина, вейся, Сильф, рассейся, Кобольд, трудись! Раздуй свое пламя, Саламандра!

И. В. Гете «Фауст»

Прощались скомканно.

Слишком много было сказано. И в то же время — слишком мало.

Кери не верила. И не готова была принять Изольду. Привыкла, что они с тетушкой Аполин вдвоем.

Всего этим днем оказалось для нее слишком.

Стоило ступить за порог, как с десяток нежно-голубых крыльев окружили, порхая вокруг, норовя сесть на руки и волосы.

Красиво, наверное… если со стороны. Приятного, однако, мало.

Повредить их не хочется, отмахиваясь, и сидеть на себе позволять тоже как-то… не радует. Тем более, когда бабочки в таком количестве.

Духи Кери им что-ли нравятся? Так вроде не пользовалась ничем… Если только гель для душа?

— Тебя, как и ее, любят эти бабочки, — раздался голос Изольды за спиной. — Вот, значит, как…

Кери резко обернулась. Ночью в таком месте ожидаешь самого худшего, а старушка вроде как дома оставалась.

Обнаружилась за спиной, чуть ли не впритык. Глаза черные в Кери уперла и сощурилась, будто под прицел взяла.

— Мерзкие насекомые. Их сила притягивает. Да не любая, а мертвая.

Мэт встал рядом с Кери, осторожно поймал одну крылатую в клетку из пальцев.

— Весенняя лазурь. Они почти вымерли, — медленно раскрыл ладонь, и бабочка осталась на ней сидеть.

— При чем тут я? — спросила Кери, отворачиваясь и спеша к машине.

— Ты дочь своей матери.

Переспрашивать еще раз не стала, справедливо полагая, что и на третий, и на десятый раз ответ старухи останется для нее столь же непонятным.

Ни слова в простоте. Из каждого «пояснения» как у того дракона со срубленной головой — вырастают три новые головы-загадки.

— К источнику сходи.

К какому еще источнику и зачем ей к нему — также спрашивать не стала.

Надоело.

… Снова ночь. И снова не спится.

Так и знала, что передоз сахара в гостях у Изи еще аукнется. Или виноват не только сахар? Грибочки-порошочки…

Предчувствие шепчет, что неспроста проснулась. Словно марионетку за ниточки тянет, подергивает невидимую струну… И вибрация-дрожь расходится по телу.

Кери с обреченным стоном поднялась. Оделась. В этот раз в пижаме разгуливать не станет. Холодно уже, не лето.

Шла словно под гипнозом. Довольно долго. Пока под коленку не ткнулось что-то прохладное и влажное. Вскрикнула бы, если бы не то замороченное состояние, как бывает во снах — знаешь, что спишь, а проснуться не можешь.

Постой… Кери же проснулась? Оделась даже? Нет?

Холодный нос принадлежал огромному серебристому зверю. Похожему и на волка, и на медведя одновременно.

Он лизнул ее ладони и пригнулся, слегка виляя хвостом.

Дружелюбный какой.

Кери приглашению вняла. Запустила ладони в густую шерсть, обхватила за шею и подтянулась, забираясь зверю на спину. Теплый, мягкий и достаточно широкий, чтобы сидеть удобно было.

Не удержалась, огладила шишковатую его голову, почесала за ушами… Прижалась лицом к холке, втягивая терпкий звериный запах. Хвоя и шерсть, дым от костра и что-то неопределимое, но очень привлекательное для Кери. Уютный.

Долго баловаться не дали, зверь побежал гигантскими, плавными скачками.

От несуразности положения Кери засмеялась. И не узнала собственного смеха. В жизни у нее такого не было — мягкого, грудного.

Плыть не пришлось. Зверь приблизился к берегу, и Кери увидела гладкие блестящие спины валунов, что торчали из воды. На довольно большом расстоянии друг от друга, но допрыгать можно.

Скользко… опасно. И зверь остался на берегу, а без него ощущение эйфории начинает капля за каплей исчезать.

— Тебе туда нельзя?

Зверь сел на песке, следя взглядом.

Понятный ответ.

Уверенность в себе истончается, что старая ткань.

Не упала. Ступни только намочила. Они скользили по холодной грубой поверхности камня, казалось — вот-вот потеряет хрупкое равновесие и плюхнется в черную воду, нарушая ее идеальную зеркальную поверхность.

На островке ее встретили бабочки. В лунном свете казавшиеся не светло-голубыми, а сияющими холодной серебристой сталью.

Влажный, поросший мхами камень грота и огрызок луны, что освещает путь в тёмный проем. Ключь и камень внутри небольшой пещеры.

В потолке продолговатая трещина, через которую лунный свет просачивается этакой трепетной змейкой.

Камень почти черный, влажно блестящий в бледном свете луны. Жертвенный камень, накопивший силы как живой, так и мертвой.

Источник на каждого действует по-разному. Не предсказать.

Откуда в Кери это знание?

Тетушкины сказки на ночь? Еще раньше — мамины? Не в путеводителе же по региону она это вычитала?