Керимов Эмин (вынужденный брак)

— Яра, почему у тебя отключён телефон? — возмущается отец, даже не поздоровавшись.

— И тебе привет, пап. Телефон разбился, и я его отключила.

— Как дела дочь? Уже дома?

— А разве Керимов перед тобой не отчитался?

— Не умничай. Вот вернусь домой и проведу с тобой профилактическую беседу.

— О чём изволите беседовать, сударь? — дразню отца, потому что нравится выводить его на эмоции. Он такой забавный, когда злится. Ну просто душка!

— Ярина, — строго цедит через зубы. — Не беси меня.

— Я тоже люблю тебя, папочка!

— Ещё раз узнаю, что шляешься по клубам, по заднице дам, понятно? — рычит отец и я облегчённо вздыхаю. Значит, Эмин не рассказал отцу про то, что мне подсыпали в клубе какую-то дрянь. Если бы папа про это знал, то не был таким спокойным как сейчас.

— Пап, мне двадцать скоро. Куда ж я без клубов?

— Распустила тебя твоя бабушка. Смотрю, от рук совсем отбилась, — причитает отец, а я пожимаю плечами, хоть это папа и не видит. — Может тебя замуж отдать? Пусть муж воспитывает, раз я не смог этого сделать.

Я моментально бледнею. Чувствую, как внутри всё переворачивается.

— Спасибо за предложение, но нет. Думаю, лет десять тебе таки ещё придётся меня немножко повоспитывать.

Слышу, как на том конце провода отца кто-то зовёт по имени и отчеству. Поэтому папа спешит со мной попрощаться. Но напоследок даёт наставления, мол, если я продолжу быть регулярным спонсором седых волос на его голове, то он точно выдаст меня замуж.

Телефон приходится отдать на ремонт в мастерскую. От безысходности я достаю с мобильного «симку» и пытаюсь переставить в старый кнопочный телефон, который мне дала тётя Клава. Злюсь, потому что «симка» слишком маленькая для аппарата прошлого десятилетия. И в итоге остаюсь без связи. Конечно, можно позвонить отцу и попросить у него денег на новый телефон, но я решаю этого не делать — не хочу, чтоб папа думал обо мне, как о расточительнице его кошелька. Он и так назвал меня «спонсором седых волос на его голове».

Бабушке звоню по "Вайберу" через ноутбук. Узнаю, как у неё дела и пять минут слушаю стенания по поводу её последних визитов к врачу. Бабушка страдает повышенным давлением, ещё сердечко барахлит, а сейчас лето — жарко, то самое время, когда обостряется сосудисто-сердечная система.

— На свой день рожденья хоть приедешь, внучка? Или опять с Мирославом останешься? — спрашивает бабушка.

— Ба, я же говорила тебе, на всё лето я у папы.

— Ясно, — цедит через зубы бабуля, явно недовольная. — Хоть бы раз отметила день рождения с родной бабушкой. Я же тебя с двенадцати лет воспитываю…

Бабуля высказывает мне стандартный набор фраз, мол, я бессердечная, сухая и совсем не люблю свою бабушку. Поэтому я молча слушаю, даже не пытаюсь перебивать — бесполезное занятие.

— Вот когда умру, тогда не плачь за мной, Ярина. Мне уже будет всё равно, ведь твоих слёз я не увижу. Ценить родного человека нужно, пока он живой.

— Бабушка, ну что ты такое говоришь? — меня трясёт от нахлынувших эмоций, сил молчать больше нет.

Я рано лишилась матери. Когда мне было десять лет мама заболела онкологией. Папа пытался её вылечить, оплатил две операции и несколько курсов химиотерапии, но не помогло. И для того, чтобы я не видела, как на моих глазах умирает мама, папа отправил меня жить в столицу к бабушке. Это было лишь на время, но получилось навсегда.

После смерти мамы, а тогда мне было двенадцать, я захотела остаться с бабушкой — не смогла жить в доме, где всё напоминало о маме. Это было трудное время для всех. Папа тогда даже запил. Катился в пропасть. Чуть не лишился бизнеса и, если бы не Эмин, возможно, папа уже отдал душу богу и присоединился к маме на небесах. Керимов взвалил на свои плечи слишком большой груз, но справился. За это папа и ценит его, любит как родного сына, которого у отца никогда не было.

— Бабушка, а приезжай к нам? Ты же сто лет не была на море.

— Я не перенесу поездку, ты же знаешь, внучка. Да и климат на юге мне не подходит. Слишком жарко.

Я вздыхаю. Не знаю, как договориться с бабулей. Это просто утопия. Р-р-р…

— Ладно, Ярина. Будем завершать разговор. Пойду полежать, что-то давление подскочило. Ты хоть звони своей бабке, не забывай!

— Я люблю тебя, бабушка. Ты у меня самая-самая офигительная старушка на свете.

— Не подлизывайся, — улыбается бабушка и меня немного отпускает.

После разговора с бабушкой настроение на грани: завалиться на кровать, включить фильм на ноутбуке и съесть большую пачку чипсов. Ненавижу себя, когда грущу. В такие моменты я ощущаю себя раздавленной букашкой, которая попала под лапу огромного пса.

О шопинге, который планировала ещё утром, забываю. И взяв с собой немного денег, решаю сходить в магазин шаговой доступности.

Магазин находится в пяти минутах ходьбы от дома. Я покупаю себе большую пачку чипсов и бутылочку ледяной «колы». Так себе развлечение, но других вариантов у меня нет, поэтому радуемся мелочам, как говорится.