Керри Болтон. Левые психопаты

Освободить всех солдат сразу – больше никаких призывных армий.

Освободить людей от их «лидеров» – лидеров на хрен! – всю власть всем людям! Свобода означает освободить всех!

Джон Синклер,Министр информации, Партия Белых пантер 1 ноября 1968 года»

Программа Белых пантер отмечена инфантильными ссылками и применением жаргона гетто, вроде слова «ублюдки». Обращение к войне поколений, а не к классовой войне Старых левых, потому что страдающие от сознания своей вины белые молодые люди, евреи и неевреи, из среднего и высшего класса, которые сформировали большинство Новых левых, рассматривали белый пролетариат как часть «белого властного истеблишмента», а позже, с ростом феминизма, как часть «белого патриархата». Фокус был сделан на сексе, наркотиках и музыке. Их программа – программа скорее нигилизма, а не марксизма, и отражает расстройство незрелой личности, объединенное с социопатическими упоминаниями оружия, насилия и смерти «белых». Тут мы видим застенчивое понимание расстройства психики, рационализированное как восстание, с описаниями самих себя, такими как «тотальные маньяки вселенной, под влиянием ЛСД», и «поколение мечтательных маньяков белых помешанных на рок-н-ролле наркоманов из страны ублюдков».

К сторонникам основателя Белых пантер Джона Синклера относились Джон Леннон, Йоко Оно, и Стиви Уандер, которые устроили митинг за освобождение Синклера после предъявления ему обвинений за употребление марихуаны в 1971. После своего освобождения в том же году Синклер распустил Белых пантер, и сформировал коммунистическую группу «Народную партию Радуги», которая продолжала концентрироваться вокруг склонности Синклера к марихуане.

Подростковый приступ гнева

Новые левые были перешедшим за достижение половой зрелости поколением с истерическими приступами гнева в адрес их родителей, и как Старые левые, рационализировали это идеологическим прикрытием. Как это типично для подростков и тех, кто стал старше, но все еще борется со зрелостью, Новые левые сконцентрировались на двух главных элементах:

Подростковый истерический приступ гнева, чтобы показать независимость от родительской власти, который был рационализирован, обобщен и переадресован в восстание против «истеблишмента белых мужчин среднего класса». Поэтому, как и у многих, кто обратился и к Старым, и к Новым левым, это была косвенная агрессия против родителя (родителей).

Типично подростковые отношения к сексу, интеллектуализированные как «идеология» «сексуального освобождения», что обычно означало свободу для мужчин охотиться на женщин внутри «движения» во имя отречения от среднего класса, родительской этики.

Этим двум особенностям Новых левых дали узаконивающее обоснование некоторые ученые вроде сторонников Франкфуртской школы, которые стремились изобразить левые взгляды как «здоровые», а консервативные ценности, например, связанные с семьей и родителями, как репрессивные и невротические. Помимо Франкфуртской школы были такие ученые, как, в особенности, профессор Абрахам Маслоу, «гуманистическая психология» которого учила, что молодежный бунт был основной частью «самоактуализации». Эти социологи изображали «Новых левых» как массовую форму психотерапии против «подавления» родителей и их политики «истеблишмента» и нравов.

«Рациональные» и «иррациональные авторитарности»

Скрытые «фашистские» черты «авторитарной личности», описанной в первоначальном исследовании «Авторитарной личности» Адорно и др., являются фактически нормальными ценностями любого здорового общества, такими, как уважение к родителям. Однако, другие психологи и социологи, хотя менее популярные и не столь щедро финансируемые, подняли вопрос о том, существует ли «рациональный авторитаризм власти», такой как в «отношениях учителя и ученика», отклонение которого указывает на психопатию и социопатию. Мартин и Рэй пишут, что в 1961 году Рудин стремился различать рациональный и иррациональный авторитаризм, однако:

«Шкала Рудина, кажется, вызвала мало интереса среди психологов, возможно, потому что Дух времени послевоенных десятилетий активно выступал за воображаемую вседозволенность против авторитаризма как доминирующий фактор, различающий разные типы социализации и социальной организации. В этом мировоззрении сохранялось особое одобрение антиавторитаризма, который расценивался как отличительный признак либерального духа.

Но авторитарность это, по опыту, многогранный элемент, и концептуально недостаточно расценивать принятие любой и всякой формы власти (без различия относительно времени, места или ситуации) как показатель начинающегося фашизма и необходимого предубеждения. Кажется, в этом состоит разумное основание для аргумента Рудина, что принятие власти людьми, которые, как оценивают, обладали большей компетентностью, чем кто-то сам в особой области, отличается от тенденции принимать любую власть без разбора».