Кэрри в дни войны

— У него была тяжелая жизнь, вот он и стал неприветливым и злым, — объяснила Хепзеба. Она гладила рубашку мистера Джонни, и в кухне пахло влажностью и крахмалом. — Он видел, как погиб под землей его отец, и не мог его спасти. Тогда он поклялся, что никогда не спустится в шахту. И остался верен своей клятве. Он нашел себе место в продуктовой лавке, где должен был убирать помещение и разносить продукты, и старался экономить каждую копейку, пока не накопил достаточно для того, чтобы, взяв заем в банке, откупить эту лавку. Жена его была ему плохой помощницей, она часто болела, а у него на руках были еще его младшая сестра и собственный сын. Миссис Готобед с удовольствием забрала бы сестру, но он не разрешал. Он считал Готобедов легкомысленными, потому что они играли в азартные игры, путешествовали и наслаждались жизнью, а Луиза, говорил он, должна воспитываться в страхе перед богом.

— Бедная тетя Лу, — вздохнула Кэрри.

— Как знать. Я не уверена, лучше ли ей было бы здесь. Жить у богатых людей в нахлебниках тоже несладко. — Хепзеба сказала это так, будто сама прошла через подобное испытание. Она сложила выглаженную рубашку и расправила воротник. А потом улыбнулась Кэрри. — Словом, мистеру Эвансу выпала нелегкая доля сражаться в одиночку за свой кусок хлеба, а потому он стал злиться на тех, кому больше повезло. Именно в этом он и упрекает миссис Готобед, она прожила легкую жизнь.

— Он не может простить миссис Готобед, говорит тетя Лу, потому что она вышла замуж за сына владельца шахты. Они были плохие хозяева, считает он, и по их вине погиб его отец.

— Отчасти это так, — согласилась Хепзеба. — Но главная причина в том, что ему пришлось всю жизнь тяжко трудиться, в то время как она, не пошевелив и пальцем, приобрела положение в свете, когда вышла замуж за человека из богатой семьи. И наверное, в свое время она дала ему почувствовать разницу между ними. Когда мы с мистером Джонни впервые здесь появились — он был тогда совсем мальчиком, да и я не намного старше, — у Готобедов еще водились деньги и дом был поставлен на широкую ногу. Держали дворецкого, кухарку, горничных, был даже управляющий имением. Бакалейные товары закупались в большом лондонском магазине, но скоропортящиеся продукты она брала у брата, а потом посылала служанку с жалобой на их качество. Он же объяснялся с ней через человека, который доставлял продукты. Они ни разу не сказали друг другу ни слова! Они стоят друг друга, говорили люди. Гордые, как павлины, да к тому же упрямые, ни на шаг не хотят уступить. В этом-то и беда. Она ведь любит его, но все эти годы они были в ссоре, а сейчас мириться уже поздно. Он ни за что не простит ей того образа жизни, который она вела, а она не желает, чтобы он узнал, до чего она дошла. По ее понятиям, она бедна, как церковная мышь, да и физически совсем ослабла.

История эта расстроила Кэрри. Она пересказала ее Нику и добавила:

— Давай никогда в жизни не ссориться.

— А почему мы должны поссориться?

— Не знаю. Но давай не ссориться.

— Я не буду, если ты не начнешь.

— Даешь слово?

— Пожалуйста. — Ник не очень охотно, но тем не менее лизнул указательный палец и провел им по горлу.

Кэрри сделала то же самое.

— Жалко мне мистера Эванса, — вздохнула она.

— Еще чего? — возмутился Ник. — Ты что, совсем спятила, что ли?

Спустя два дня, когда они были в доме одни, зазвонил звонок у входной двери. Кэрри пошла открывать. На пороге стоял американский солдат. Он был очень высокий и очень вежливый. Сняв фуражку, он, растягивая слова, учтиво сказал:

— Майор Харпер к вашим услугам, мэм. Майор Кэс Харпер. Могу я видеть мисс Луизу Эванс?

Мистер Эванс был на заседании муниципального совета, а тетя Лу отправилась в приходскую церковь сделать там уборку перед воскресным днем.

— Сейчас дома только мы с Ником, — ответила Кэрри.

Майор Харпер улыбнулся, и в уголках глаз у него набежали морщинки. «Он довольно старый», — решила Кэрри, глядя на складки на его пухлых розовых щеках и на залысины по бокам головы.

— Можно мне подождать мисс Луизу? — спросил он.

В доме Эвансов ни разу не было гостей. У тети Лу были в городе приятельницы, которые иногда приглашали ее на чай, но она никогда не осмеливалась позвать их к себе. «Один раз пригласишь, потом не выгонишь, — утверждал мистер Эванс. — Будут ходить взад и вперед, туда и сюда, вверх и вниз, днем и ночью…»

У Кэрри схватило живот, когда она подумала о том, что скажет мистер Эванс, если по возвращении домой с заседания муниципального совета увидит у себя в гостиной американского солдата.

— Нет, нельзя, — наконец решилась Кэрри. — Извините, пожалуйста, но дело в том, что мистер Эванс может вернуться домой первым.

Майор Харпер слегка удивился.

— Брат мисс Луизы? Что ж, буду очень рад с ним познакомиться.

— Я не уверена, будет ли он рад, — совсем растерялась Кэрри. — Он… Он не любит американских солдат. Не вас лично, вы… Вы хороший. Дело в том…

Она боялась, что майор Харпер рассердится, но он только улыбнулся, поблескивая голубыми глазами.

— Я и вправду неплохой, — заявил он.