Кержак

Свыше ли пришло уразумение к народу восставшему, уговоры ли Кержака подействовали, просто ли мужики с казаками замаялись, но штурм потихоньку притихал, да и на улице темнело. Похоронили битых, собрали круг решить, как дальше быть. Выступил Кержак и призвал потребовать от игумена отца Пахомия освободить заложников, которых посылали на переговоры и оставить монастырь в покое, а идти брать город Арзамас, пока Долгорукий сильно там не укрепился со штабом дворянского войска. Дальше действовать, списаться с московскими жителями, а там много недовольных жизнью, много сторонников старой неисправленной русской веры и поднять их на восстание в Москве. Кержак, не принимая участия в штурме, к своему удивлению, тем самым приобрел у мужиков больше уважение. Но воевать с дворянами много желающих не нашлось, все понимали: это не монастырь штурмовать с монахами и богомольцами. Тем не менее, желание оставаться на левом берегу пропало у многих, и мужики стали грузиться и перебираться на правый берег, местные по домам пошли, а пришлые на постой отдохнуть. На другое утро повстанцы прислали переговорщика – священника села Мурашкина, братия монастырская собрала совет и решила выпустить заложников, казалось, благоразумие в умах восставших победило, и они отступили от стен монастыря. Кержак, радуясь остановленному штурму монастыря, вновь отправился в свои леса, теперь уже дальше, на более длинную и широкую реку Ветлугу, чтобы там подымать народ не на разбой, а стоять за старую благочестивую веру, переданную отцами и дедами.

В свою ставку отбыл и атаман Осипов с ближним окружением. Мужички с Лыскова, с Мурашкина и вновь нахлынувшие в села пришлые бунтари быстро определили себе нового атамана Чертоуса, который был готов возглавить штурм монастыря. Видимо, кому-то не давали покоя собранные монастырем богатства, и вольные мужички снова начали переправляться на левый берег Волги. Забили барабаны, навалили сучьев и леса по всей высоте стены и зажгли, нагнали страху на защитников монастыря, и многие из них сбежали в леса, и стены монастыря поддались восставшим. Оставшихся монахов и старцев в монастыре восставшие не тронули, взялись только грабить, а взять там было что. Накопленные ценности и товар хранился у купцов от ярмарки до ярмарки.

Кержак на Ветлуге формировал свой отряд, кто-то хотел идти с ним, а кто-то хотел оставаться в своих родных местах. Тем он советовал брать власть в свои руки и везде устанавливать старое мирское управление, решать все на общем сходе, а не жить по воле одного барина или его управляющего. С появлением в заволжских лесах разинцев, стали тут выделяться и свои лидеры: Понамарев, Мумарин. Они взяли под свой контроль два села и пошли дальше вверх по Ветлуге, жгли помещичьи усадьбы, гнали управляющих и устанавливали власть народного схода. Кержак со своим сформировавшимся отрядом пошел обратно к Волге, по дороге зашел к себе домой. В гостях у отца он встретил двух монахов с Макариевского монастыря, они хорошо знали отца по торговле на ярмарке и прятались у него от восставших. От них он узнал, что монастырь все-таки вольный народец взял и разграбил. Кержак понял: поднять народ на восстание – это одно, а управлять восставшими людьми – совсем другое дело. Это возможно, если все будут охвачены одной целью, а не разными. Кержак решил: пусть казаки у себя на Дону создают вольность с дележом барыша, а мы здесь на Керженце должны создавать свою вольную жизнь с христианскими ценностями.

Шла уже вторая половина октября, когда Кержак с отрядом из заволжских лесов переправился на правый берег Волги и появился в селе Лысково. Тут он узнал недобрую весть: под Симбирском ранили Степана Тимофеевича Разина. Казаки увезли его вниз по Волге, разбежалась без атамана и восставшая мужицкая дружина. Это известие опечалило Кержака, ему было жалко Степана Тимофеевича. Теперь он понимал, что в зиму Москвы не взять. В Арзамасе сформировался штаб дворянского войска под предводительством боярина Юрия Долгорукова, и Арзамас теперь тоже не взять.

Собралась дружина повстанцев, пошли к Нижнему Новгороду, часть посадских примкнули к восставшим, но большинство ушли за стены кремля. А стены были кирпичные, крепкие, кому, как не Кержаку, об этом знать. Довелось ему, посидел в Ивановской башне. Взять штурмом эти стены непросто. Подождали, когда простой народ внутри кремля подымет восстание. Воевода с митрополитом уговорили народ не баловать, обещали задобрить, поэтому восстания и не было. Постояли у стен повстанцы, агитацию о вольной жизни по округе провели, но народ уже не шел в движение восставших: то ли знали, что главный атаман Степан Разин ранен, то ли боялись дворянского войска. Повстанцы вернулись в Лысково, здесь в воздухе уже тоже витали страх и неопределенность: в чуланах, в амбарах да погребах лежит награбленный товар из монастыря. Дворяне, вон они совсем рядом, несколько миль отсюда. Все хватались за голову, что же теперь будет?