Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга I

Он прождал минут десять. Паутина внутреннего слуха медленно протягивалась от него, цепляясь за спящие деревья, за корни оживающей под снегом травы, за мышей в норах…

Нет. Ничто не тревожило их покой. Ни сию минуту, ни час назад.

Но он же сам слышал шаги!..

Тихо. Тихо. Ещё тише…

Растворение в тишине. Вот сейчас…

Что-то загудело за спиной. Потом зажглась лампа.

Это было – как напильником по сорванному ногтю. Как огнем в глаза… Алексей с трудом удержался от вскрика.

И Саня, которая всё это время не дышала рядом, поняла, что испытывает сейчас Алексей.

– Прости… – зашептала она. – Прости, что я заставила… Мне, наверное, показалось…

– Всё нормально, – сказал Алексей. – Всё уже нормально. Нет, тебе не показалось. Там что-то было. Только… Не для всех. В общем, непонятно… – признался он, вдруг сконфузясь. – Который час? – спросил он и сам же поднес часы к глазам. – Господи, скоро два. Ложись немедленно и спи.

– Я вот совсем-совсем не хочу. Ни вот столечко.

– Без дискуссий. Завтра, вполне возможно, спать не придётся. И послезавтра тоже.

– Слушаюсь, мой слав. А можно – здесь? – она показала на примятое покрывало. – Я… Не хочу туда идти… – она кивнула на тёмные внутренности люкса, которые сейчас и Алексею показались вдруг холодной каменной пещерой, населённой неизвестно кем.

– Хорошо, – кивнул он. – Только я буду, наверное, шуметь.

– Это не страшно, – засмеялась Саня. – Я могу спать хоть под камнедробилкой. Ты ещё не знаешь Птиц…

Птиц, повторил про себя Алексей. Птиц…

Не из времен старца Филадельфа был запах в коридоре. От Валюхи Сорочинской пахло так тем давним (уже позавчерашним!) субботним утром, когда Алексей зашёл за Санечкой в её обитель. Это были духи, подаренные Валюхе новым ухажёром.

Но почему при этом запахе вспомнился Филадельф?..

Завалы в памяти нужно прочищать, но делать это следует медленно и как бы исподволь, незаметно для себя. Иначе всё перемешается. Алексей знал, что теперь не остановится, пока не получит ответ – но это будет не сию минуту. Надо отвлечь себя… А кроме того, надо подготовиться к завтрашнему дню. И, может быть, к послезавтрашнему.

Санечка легла, не раздеваясь, только ослабив ремень. Тут же ровно засопела носом.

Алексей посидел ещё какое-то время, чего-то ожидая от окружающего. Потом открыл свой рюкзак и стал осторожно вынимать сегодняшние покупки: всяческая пластмассовая и железная мелочь, мешочки с аммиачной селитрой, металлические банки с краской-серебрянкой, завёрнутые по десяткам в синюю бумагу коробки спичек, пластиковые бутыли с кислотой, бензином, нашатырным спиртом, антифризом, аптечные пузырьки с глицерином и йодом, таблетки перекиси… Пиво в банках, желатин в коробочках, тюбики клея, гидравлические, в солидоле и тонкой бумаге, цилиндры для домкратов, паяльник, тисочки, маленькая ручная дрель… Первым делом он вспорол мешочки с селитрой и разложил их по горячим батареям – сушиться, – а пока занялся изготовлением взрывателей. Это была тупая кропотливая работа.

Ещё дважды кто-то несуществующий тяжело топал и пыхтел под окнами. Алексей даже не вставал: мало ли что можно увидеть в такую ночь.

Главное, это не враг. Враг не мог подкрасться так, чтобы золотое пятнышко не заметило его и не подняло тревоги. Это просто сама Велесова кузня так реагирует на чужого. Теперь уже – чужих. Двоих.

Отторгает, изгоняет…

И ещё он подумал, что после гибели Еванфии и Санечка не сумела бы здесь выжить. Рано или поздно все, кто пытался поселиться в Кузне (вынужденно, или из любопытства, или по каким другим соображениям) без чародейских сетей, накинутых на разум, начинали сражаться с чудовищами.

Один был исход у этих сражений…

Саня вдруг села. На лице её, проснувшемся или нет, читалось полнейшее ошеломление.

– Я дура… Я же не поняла сразу!

– Что?

– Мои родители… У меня есть родители. Они ведь живы!

– Живы, – засмеялся Алексей. – Но об этом поговорим утром, утром. Спи, пока дают.

– Какой теперь сон… – Санечка легла и закрыла глаза. Мгновенно лицо её обмякло, губы приоткрылись. Она опять спала – и улыбалась во сне.

Ну и нервы у девушки, подумал Алексей. Мне бы такие…

Утром Санечке показалось, что золотое пятнышко встревожилось – но, наверное, только показалось. Минута напряжения, и вновь всё спокойно. Она как раз чистила зубы перед зеркалом. Взглянула на зазеркальное лицо. Как часто бывало и раньше – с лёгким ощущением неловкости. Словно сама себя поймала на мелкой бессмысленной лжи.

Вытирая лицо, она вышла из ванной. Алексей заканчивал укладывать вещи. Он так мало спал – и всё равно выглядел свежим.

– Вот, – подал он ей две пивные баночки. – Сунь в карманы на всякий случай. Когда поймёшь, что надо – поджигай фитиль и бросай.

– Куда мы теперь? – безмятежно спросила Санечка, откинувшись на спинку. – Обратно?

– В какой-то мере, – кивнул Алексей. – "Обратно" в полном смысле слова мы больше не попадём.

– Мы уже… Где-то там?

– Пока мы где-то здесь. А когда приедём, будем где-то там. Понимаешь?

– Не-а. Да и какая разница: понимаю, нет…

– Маленькая, но есть. Если со мной что-то случится и тебе придётся выбираться самостоятельно…