Кесарево свечение

Девчонки в школу ходили в клипсах, а во время экстазных трясучек эти клипсы закреплялись в носу. Иные брили башки наголо, а для школы носили в сумочках парички. Наташа, следует отдать ей должное, берегла свою бурную гриву, этот поистине апофеоз мужского счастья. Иной раз, впрочем, проливала и она на свой, по-школьному говоря, «кумпол» какой-то флюоресцирующий состав, и тот разливался среди волос, как Амазонка среди Бразилии. Как ни прискорбно нам это признать, девчонки нюхали клей, да и вообще рыскали по старой имперской столице в поисках кайфа, будь это химпортвейн, кодеин, иногда называемый в этих кругах «шифровкой», а лучше всего косячок анаши. Эти поиски их однажды завели далеко от Нарвской заставы, а именно в гребной клуб «Спартак» на Елагином острове, в двух шагах от того места, где опускается солнце в море.

Наташа к тому времени, в лучших традициях школьного остроумия, уже звалась Какашей, что ей весьма импонировало как альтернативное признание качеств. Меньше всего она думала о принце, может быть, потому, что Золушкой себя не считала. А он между тем ее уже ждал, вернее, был уже интегрирован в сюжет. Звали его Славка Горелик, он там работал сторожем в этом гребучем клубе, то есть мог обеспечить девушкам ночной проход на мостки. Парень был уже не первой молодости, ему стукнуло двадцать четыре, однако Какаша влюбилась в него сразу же после первого глотка «Солнцедара».

Только впоследствии она узнала, что, когда в городе говорили «тот самый Славка Горелик», имелось в виду не обязательно то, что она думала. Он, как оказалось, к этому времени был уже известным антисоветчиком, видным диссидентом и просветителем. В тот предзакатный час она видела только его мускулистые плечи, загорелую, как у Пушкина или там уж не знаю, как у кого, физиономию и нахальные, это уж точно, гумилевские глаза. Оставшись с ней наедине, он взялся было за гитару, чтобы произвести дальнейшее впечатление, однако она его остановила: «Знаете, Слава, давайте повременим с гитарой. Вы же видите, я просто изнемогаю в вашем присутствии».

Они стали трахаться и приступали друг к другу множество раз. Тридцать три раза, как было подсчитано впоследствии.

«Как же мне жить теперь без тебя, Какаша?» — бормотал он.

«А зачем же тебе без меня, Слава? — бормотала она. — Это совершенно не обязательно, без меня». У нее был тогда довольно прагматический подход к изгибам сюжета, в то время как он, будучи неосимволистом, постоянно внутренне трепетал, боялся, как бы все не рассыпалось.

Совсем заторчав друг от друга и от туркменских дымков, они в перерывах меж слияниями брались за гитару и импровизировали на тему блоковских стихов «Ветер принес издалека».

На следующий день, когда он готовился на дедушкином ЗИСе совершить путешествие к Нарвским воротам, его по доносу этого самого дедушки, советского лауреата искусств, арестовали люди с холодным умом и горячими потрохами. Это было одно из последних преступлений ленинградской чеки. Гласность с каждым днем забрасывала грязью правды любимый народом романтический образ. Оставалось только, как Румпельштильцхену, взять себя самое за ногу и разодрать на части. Увы, они все-таки успели разлучить наших влюбленных.

Жаль, что Славку забрали, думала позже Наташа-Какаша. Кого мне еще любить, если я только его люблю. А с другой стороны, тоже все как-то путем получилось. Ведь если бы его чека не зацапала, пришлось бы сразу выходить за него замуж, получилось бы как-то пресно. Ведь так, со Славкой в чекистском узилище, я становлюсь какой-то особенной девушкой, и сюжет расширяется до безграничности.

Мне нравится твоя логика, девушка, сказала ей инструктор Нарвского райкома комсомола Ольга Кольцатая. Давай думать, как вместе плыть по бурным потокам перестройки.

Ольга была крупноватой особой, найти для нее джинсы было всегда сущей проблемой. А все-таки с молодежью у нее были хорошие передовые отношения. В «Нашем компасе земном» многие наблюдали, как в ней поднимался какой-то странный маскулинус в те минуты, когда она по-дружески обнимала какое-нибудь нежное создание. Вот это и называется «внутренней откровенностью», девочки, объясняла Наташина одноклассница Мила Штраух.

Однажды, уже ближе к осени 1989 года, инструктор сказала хипповым девчатам: «Есть шанс хорошо оттянуться, а заодно и Родину приподнять в глазах мировой общественности. К нам пришел пароход под названием „Ренессанс“, зафрахтованный американской брачной компанией „Галантные ухажеры“. На борту сто пятьдесят борзых козлов, лучшие женихи США; представляете, козочки? Из горкома звонили, сказали, что мы как припортовый район должны быть зачинщиком в наведении мостов. Собирайтесь, девчата!»