Кэш

– Тоже загадка. Никаких дел в Перми у него не было. А если были, то я о них не знал. После лагеря он вел замкнутый образ жизни. Бывало, что в офисе не появлялся неделями. Это не всё, – продолжал Михеев. – С месяц назад, в годовщину его гибели, мы открыли на Ваганьковском кладбище его надгробье. Автор памятника – камнерез, некто Фрол, там его все знают. Пьянь, но очень талантливый. Позавчера он пришел ко мне и уверял, что разговаривал на могиле Гольцова с живым Гольцовым.

– Вы сами сказали – пьянь. Как ему верить?

– Я поверил. Почти. Он точно его описал. Клялся, что не мог ошибиться, потому что работал над памятником полгода и все время держал его образ в голове.

– Он пришел, чтобы рассказать вам об этом?

– Нет, тема возникла случайно. Он хотел, чтобы я заказал ему собственное надгробье.

– Серьезно? – удивился Панкратов. – Вы заказали?

– Я что, сумасшедший?

– Это всё?

– В общем, всё. Остальное мелочи, на уровне предчувствий. Вот, вдова не пришла на открытие памятника. Я сначала решил, что из-за наших отношений, они не были безоблачными. Но потом подумал: а если она знала, что Георгий жив?

– С родителями говорили? Они могли знать. Смерть сына для них удар, он не стал бы подвергать их такому потрясению.

– Он детдомовский. Отец погиб в Новочеркасске в 62-м году, когда расстреляли рабочих. Слышали про это?

– Что-то читал.

– Очень его эта история волновала. Он даже финансировал издание документальной книги про те события. Книга вышла в серии «Русские тайны». Называлась «Огонь на поражение». Не попадалась?

– Нет.

– Тогда Георгию было года два. Мать вскоре умерла, его отдали в детдом под Тверью. Это сейчас Тверь, а в те времена еще был Калинин.

Панкратов поднялся из кресла, сразу как бы потеряв свою грузность, постоял у окна, глядя, как мокрый снег покрывает крыши машин.

– Давайте определимся, – вернувшись к столу, предложил он. – Вы хотите, чтобы я нашел Гольцова, если он жив. Я вас правильно понял?

– Нет, – возразил Олег Николаевич. – Я хочу, чтобы вы установили, жив он или погиб. Абсолютно достоверно. От этого зависит, как мне вести бизнес.

– Если жив – что?

– Ничего. Он сам даст о себе знать.

– Вряд ли я смогу гарантировать абсолютную достоверность, – помедлив, заметил Панкратов.

– Вы сделает всё, что сможете. Этого достаточно. Мне рекомендовали вас как человека, который умеет работать.

– Не уверен, что мне стоит браться за это дело. Я предпочел бы чего попроще: защита от рейдеров, спор хозяйствующих субъектов. Сколько времени вы мне даете?

– Сколько понадобится. Я даже не спрашиваю, сколько стоит ваша работа.

– Можете спросить, я не делаю из этого тайны. Восемьсот долларов в день. Плюс накладные расходы.

– Какие?

– Мало ли. Разъезды, гостиницы. Может понадобиться наружное наблюдение или прослушка. Всё это не бесплатно. Прослушка только одного номера стоит тысячу долларов в день, наружка сто долларов в час на одного топтуна. А часто нужен не один. И не поторгуешься.

– Согласен, – решительно кивнул Олег Николаевич, достал из настенного сейфа три «котлеты» – десятитысячные пачки долларов в банковской упаковке и положил перед посетителем. – Аванс. Мы договорились?

– Вы умеете убеждать, – усмехнулся Панкратов и спрятал деньги в кейс.

Михеев взял с письменного стола тоненькую папку и протянул Панкратову:

– Здесь снимки Георгия и кое-какие материалы о нем. Что-то вроде объективки. Возможно, они вам помогут.

Попрощавшись с посетителем, посмотрел из окна, как Панкратов неторопливо выходит из офиса и садится в синий «фольксваген-пассат». Он был доволен, что уговорил его взяться за это дело. И одновременно ощущал некоторую неуверенность, как человек, вступающий на незнакомую землю. Кто его знает, какая гадюка может выползти из-под безобидной коряги!

III

«Гольцов Георгий Андреевич. Родился в 1960 году в г.Новочеркасск Ростовской области. Отец, Гольцов Андрей Григорьевич, 1934 года рождения, фрезеровщик Новочеркасского электровагоностроительного завода, погиб 2 июня 1962 года. Мать, Гольцова Таисия Ивановна, 1938 года рождения, медсестра, умерла в 1964 году. Некоторое время Георгий жил в многодетной семье дяди, родного брата отца, осужденного на 12 лет за участие в массовых беспорядках 1962 года и отбывавшего наказания в «Устимлаге». Материальное положение семьи было очень трудное, в возрасте пяти лет Георгий был помещен в калининский детский дом №24 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, где прожил до окончания средней школы в 1977 году.

Адрес детского дома: г.Тверь, ул. Речная, 2.

1977 – 1982 – учеба в Московском инженерно-строительном институте им. Куйбышева.

1982 – 1984 – строительство Нижне-Кутской ГЭС в пос. Нижний Кут Свердловской области. Мастер, прораб, начальник участка, и.о. главного инженера.

1984 – 1987 – работа по контракту с Энергетической компанией Венесуэлы, участие в строительстве электростанции на реке Сан-Хуан…»

Неплохо, отметил Панкратов. Если с двадцатичетырехлетним инженером заключает контракт Энергетическая компания Венесуэлы, это дорогого стоит. Парень-то, видно, не прост.