Кэш

– Если Прокопенко рассказал только то, что написал в письме, зачем нам тратить время? Имеются ли у ответчика доказательства того, что в заметке есть хотя бы доля правды? Мой клиент – человек публичный, авторитетный в профессиональном сообществе, член Общественной палаты. Мы создаем опасный прецедент. Так можно оболгать и опорочить любого общественного деятеля, который кому-то не понравился. Этот суд должен стать предупреждением безответственным клеветникам.

– Ваша честь, прошу пригласить свидетеля, который поможет суду разобраться в существе дела, – заявила пигалица.

– Кто этот свидетель?

– Подполковник Прокопенко Иннокентий Иванович. Он специально приехал на суд и ждет в коридоре.

– Ваша честь, протестую! – возразил адвокат.

– Почему?

– Бесполезная трата времени.

– Протест отклонен. Пригласите свидетеля.

Подполковник Прокопенко невозмутимо прошествовал по узкому проходу между телекамерами и водрузился на трибуну, которая сразу показалась хлипкой под его грубой фигурой. Он был в парадном мундире, в тугом галстуке, как бы немного мешающим ему дышать, отчего он время от времени вертел тяжелой бритой головой. На Горелова, сидевшего рядом с адвокатом, он взглянул равнодушно, мельком, и было непонятно, узнал он его или не узнал.

– Свидетель, назовите себя, – обратилась к нему судья.

– Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, проживаю в деревне Дегунино Мурманской области. Женат, трое детей, жена домохозяйка. Что еще?

– Достаточно. Кем вы работаете?

– Начальник исправительной колонии номер шесть.

– Знакомы ли вы с истцом Гореловым?

– Да, однажды встречались.

– Вы можете его узнать?

– Конечно, вон он сидит.

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы встречались с гражданином Гореловым.

– Я об этом всё написал. И уже рассказывал корреспонденту.

– А теперь расскажите суду.

– Приехал он в лагерь четырнадцатого января. Числа я, конечно, не запомнил, потом уточнил по журналу посещений. Я был уверен, что он хочет попросить за осужденного Гольцова. Чтобы я дал ему хорошую характеристику для УДО. Он же на суде защищал Гольцова. Я сказал, что уже заготовил бумагу и дал ему прочитать. Но тут он повел себя как-то странно.

– В чем была странность?

– Сказал, что Гольцов уже не его клиент, и так складываются обстоятельства, что эта характеристика не совсем уместна. Я прямо спросил: почему? Он еще повилял, а потом дал понять, что есть серьезные люди, которые не хотят, чтобы осужденный Гольцов вышел по УДО.

– Он сказал, кто эти люди?

– Нет.

– Что было дальше?

– Я сказал: это не мне и не ему решать, решит суд. Он сказал: вот именно, что мне. Если я напишу, что Гольцов имел нарушения режима, УДО не будет.

– Вы могли это сделать? – вмешалась пигалица.

– Легко. Не так поздоровался, не так заправил койку, не там закурил, да мало ли.

– Продолжайте, свидетель, – предложила судья. – Как отреагировал на это Горелов?

– Он сказал: я вижу, что вы человек прямой и с вами нужно говорить прямо. Вот это, сказал, вам за то, что характеристика будет какая надо. И подсунул мне по столу пакет в желтоватой бумаге. В нём было десять тысяч американских долларов.

– Ваша честь, разрешите задать вопрос свидетелю? – вмешался Рубинштейн.

– Задавайте.

– Скажите, свидетель, как вы узнали, что в пакете было десять тысяч долларов?

– Очень просто, я развернул пакет.

– И пересчитали деньги?

– Зачем? Пачка была в банковской упаковке, а на ней написано: десять тысяч. Со значком доллар. Зачем мне пересчитывать?

– Что вы сделали с долларами?

– Завернул и пересунул по столу Горелову.

– В своем письме в редакцию вы написали: «Я швырнул эти доллары ему в лицо и приказал удалиться из моего кабинета во избежании того, что я посажу его за взятку должностному лицу при исполнении обязанностей. Что он и сделал». А вы рассказываете, что это было не так.

– Я выразился фигурально. Меня поманивало швырнуть эти бабки в его сытую… в его лицо, но я сдержался. Потому что находился при исполнении. Я сказал: заберите свои деньги и срочно покиньте мой кабинет. Иначе я привлеку вас за попытку дать взятку. Он умылся и пошел.

– Он взял пакет с деньгами?

– Ну да, сунул в портфель.

– Наглая ложь! – не выдержал Горелов. – Ложь от первого до последнего слова!

– Ну какая же ложь? – простодушно удивился подполковник. – Заключенный Гольцов вышел по УДО? Вышел.

– Ложь – про доллары! Ложь, что я для этого приезжал в колонию!

– А для чего? Проведать своего бывшего подзащитного? Так с Гольцовым вы даже не встретились. Разве не так?

Стук судейского молотка прекратил перепалку.

– У представителя ответчика есть вопросы к свидетелю?

– Нет, ваша честь.

– У представителя истца?

– Я не вижу необходимости опровергать эти голословные, ни чем не доказанные обвинения.

– Свидетель, вы свободны.

– Мне подождать в коридоре? – спросил подполковник.

– Можете остаться в зале. Суд удаляется на совещание.

Через десять минут судья вновь появилась на своей кафедре.

– Объявляю решение суда по иску гражданина Горелова к редакции газеты «Мой день» и к гражданину Прокопенко о защите чести и деловой репутации. Суд решил: иск оставить без удовлетворения.