Кэш

— Мы так и будем разговаривать, глядя в разные стороны? Давайте сядем в вашу машину и куда-нибудь отъедем.

— Я приехала на такси. Такси меняла два раза. Честное слово, чувствовала себя этакой Матой Хари.

— Понравилась?

— Нет. Вон там, у шестого причала, речной трамвайчик. Он отходит через десять минут. Я сейчас подойду к нему. А вы проследите, не увяжется ли кто за мной. Если нет, тоже садитесь, там мы спокойно поговорим. Если что-то заметите, уходите, встретимся позже.

Вера Павловна неторопливо подошла к кассе, потом предъявила билет дежурному матросу и скрылась внутри пароходика. Её передвижения ничего необычного на причале не вызвали. Никто не кинулся к кассе, никто не побежал к трапу. Панкратов сел в трамвайчик, когда матрос уже убирал сходни. Веру Павловну он нашел на корме. Она сняла бейсболку и парик и с удовольствием подставляла голову со своей замечательно короткой стрижкой свежему ветерку. Народу здесь почти не было, публика, соблазнившаяся прогулкой по Москве-реке, толпилась на верхней палубе и в баре.

— Так что же всё это значит? — спросил Панкратов.

— Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей?

— Нет. Но вижу, что вы чем-то очень встревожены. Чем?

— Скажу, — пообещала Вера Павловна. — Но сначала вопрос. Как вы узнали, где я встречаюсь с Арсеном? За мной следили?

— Да.

— Мой телефон прослушивали?

— Да.

— Зачем?

— Мне нужно было узнать, жив Георгий или погиб. А вы были единственным человеком, который мог это знать. Когда вы узнали, что он жив?

— Через два месяца после его похорон.

— Почему Георгий не объявился сразу? Как только стало известно о катастрофе самолета?

— Он боялся, что я себя выдам. А через меня выйдут на него. Я понимаю, о чем вы думаете. Знать целых два месяца, что твой муж погиб, это страшное испытание, врагу не пожелаешь. Но вы не представляете, в каком ужасе мы тогда жили. Мы были уверены, что его снова хотят посадить. Что за ним охотится ФСБ. Я ждала его четыре года. Я бы не выдержала, если бы он снова попал в тюрьму. Он всё правильно сделал. Он обязан был так сделать. Он думал не о себе — обо мне, о наших сыновьях. Жестоко? Да. Но только мы об этом можем судить. Никто не имеет права его осуждать!

— И меньше всех я, — подтвердил Панкратов. — Как вы узнали, что Георгий жив?

— О Господи! — вдохнула Вера Павловна. — Я вызвала вас по важному делу, а вы ввергаете меня в прошлое, которое даже сейчас я не могу вспоминать без содрогания!

— Не рассказывайте, если вам неприятно. Мой интерес к Георгию вполне обывательский. Я не часто встречал людей с таким характером и с такой необычной судьбой.

— Он совершенно невозможный человек! — горячо отозвалась Вера Павловна. — Человек-событие, человек-приключение! Стоит ему появиться, и обычная жизнь превращается в аттракцион. Иногда в праздник, иногда в трагедию. Я расскажу, как я узнала, что он жив. На выходные я отпускаю домработницу. И вот представьте, возвращаюсь вечером со студии в пустой дом и первое, что вижу в прихожей — его туфли. Те, в каких он уехал в аэропорт. Захожу в гостиную, а в кресле сидит какой-то человек. В его тапках. Вылитый он. Но не он, не может быть он, его похоронили на Ваганьковском кладбище! Я очень хорошо всё помнила, очень хорошо! Было много венков, свечей, отпевал настоятель храма Воскресения Словущего. Спрашиваю: «Это ты?» Он говорит: «Да, я. Я вернулся. Можно сказать, с того света». А у меня в голове только одна мысль: нужно срочно обзвонить всех друзей, чтобы никто не сказал ему, что он умер!..

Она замолчала. Мимо медленно тянулись набережные, проплыла гостиница «Украина». На мгновение потемнело, трамвайчик прошел под Новоарбатским мостом.

— Так я узнала, что он жив, — снова заговорила Вера Павловна. — Как вам это нравится, Михаил Юрьевич? Превратить свою смерть в трагифарс — на это способен только он! Я замужем за ним уже пятнадцать лет, и до сих пор не знаю, чего от него можно ждать!

— Не утомляет? — поинтересовался Панкратов.

— Как ни странно, нет. Что вы, совсем нет! Чему вы усмехаетесь?

— Вы посоветовали мне смотреть на молодежь и завидовать их юности. А я немного завидую вам. Вам повезло встретить Георгия. Ему тоже повезло. И я даже не знаю, кому больше. Он уже больше года считается погибшим. Вы встречаетесь?

— Что за вопрос! Я не постригалась в монахини.

— Он приезжает к вам? Или вы к нему?

— Нет, это опасно. Встречаемся где придется. Летом в Крыму, заказываем одну и ту же гостиницу. Зимой в загородных отелях. Прислуга на меня смотрит, как на блядь. Иногда садились на теплоход на Речном вокзале, есть там трехчасовые прогулки по каналу. Из каюты даже не выходили. Смешно, да? Как любовники втайне от жен и мужей. У вас есть еще вопросы?

— Нет, — сказал Панкратов. — А теперь сядьте поближе и расскажите, что вас встревожило.