Кэсседи, космический политолог! (СИ)

Спустя некоторое время уже была одета, причесана и даже с чем-то напоминающим улыбку на лице. Затягивая резинку на хвосте, я оглядывала себя в зеркале. Вполне симпатичная девушка, с слегка вытянутым овалом лица, большими голубыми глазами, пухлыми губами, тонким носом правильной формы без горбинки, узким подбородком. Ничего, особенно если смотрю открыто, а не с привычным прищуром, пытаясь разглядеть что-то, что могли упустить все остальные. Лицо обрамляли вьющиеся легкими прядями светлые волосы, собранные в высокий хвост. Глаза немного припухшие после слез, казались еще более насыщенного голубого оттенка, губы слегка приоткрыты и сдвинуты в улыбку, брови чуть нахмурены. Да, выражение лица а-ля растерянность, все чувства на лице. Нет, так не пойдет. Старательно улыбаясь, заставляю брови лечь на необходимое место, глаза расшириться и начать искрится, а подбородок чуть приподняться. Ну, неплохо, неплохо. Особенно если не приглядываться.

С одеждой решила не мудрить. Натянула кремовую рубашку, хорошо сидящие черные брюки, которые не обтягивали, но подчеркивали, туфли на высоком каблуке "а-ля бизнес леди" и...пошла добывать завтрак.

Запомните, дорогие, если девушка выспалась, сходила в душ, осталась собой довольна после взгляда в зеркало, да еще и поела, то это просто определенно залог того, что сегодня она не вынесет вам мозг. Хотя не всегда, иногда это может подействовать совершенно по-другому. Есть силы - есть больше энергии, а есть больше энергии - больше потрёпанных психик. Мне предстояло слегка потерроризировать людей, так что силы требовались вдвойне! Это только в сказках девушки питаются маковыми росинками, а в жизни все иначе. Мы маковыми росинками заедаем мамонта. Кхм...так, о чем это я?

Ах да, столовая не спешила находится. И охранники тоже. Слежку прекратили, или просто никто не ожидал поднять меня в такую рань? Кстати, сколько сейчас времени? А вот часы в отличие от столовой нашлись быстро, буквально через несколько поворотов, благодаря которым я заблудилась. Было ровно двенадцать. Челюсть не спеша и играючи поднялась с пола. В это время полагалось, что я уже буду на Виктории отбиваться от похитителей.

Удивительно, но кажется про меня действительно забыли. Или мы еще не прилетели? Нет, доктор точно говорил, что уже сегодня мы будем на Виктории. Точнее в слоях Виктории, так как корабль никто не пустит на планету, нам предстояло отдельным крейсером спустится на поверхность Виктории и направится прямиком...не знаю куда, мне никто ничего не сказал.

Но планы похоже изменились. А говорят, что девушки быстро меняют решения. Я вот лично до сих пор так и горю желанием найти столовую, и менять свое решение не собираюсь, ага. Только вот закрался червячок сомнения, а что дальше? Если они решили сменить курс, так может и цель сменили? Серьезно, вдруг я им больше не нужна?

Надежду быстро вытеснил здравый смысл. Если бы я им была не нужна, то плавал бы мой хладной трупик в атмосфере у Виктории, а может бы и подальше отвезли... А раз я жива, то что-то им еще от меня нужно. Или может они решили меня измором взять? Да-да, думают, что в их корабле заблужусь, а потом и проблему решать не нужно. Мой труп просто подберет робот уборщик, сбросит в контейнер, а там и запаха не почувствуют, и при первой же остановке отправят в переработку. Мдя, не внушает надежды! Хотя им может быть и внушает. Все же меньше проблем по моему избавлению.

Радостные мысли прервал чей-то показательный кашель. Без зазрения совести посоветовала сходить к доктору, мол, тот хорошо лечит.

- Тронут вашей заботой, мисс. - осторожно начал человек. Судя по голосу - мужского пола. Голос бархатный, увещевающий, спокойный, с хрипотцой.

Я обернулась, дабы поинтересоваться, кто же это?

А оказался это мужчина, да-да, голос не обманул. Высокий (как и вся нация Викториансев), с темными волосами, уложенными в творческий беспорядок, светлой кожей, высокими, хорошо обозначенными скулами, узким подбородком, тонким носом и пухлыми, по-мужски твердыми губами. Симпатичный, очень даже симпатичный. Но самой привлекательной частью я посчитала его глаза. О, эти глаза, ярко-синие, словно небо на Иринизе, они буквально видели тебя на сквозь, спокойно и уверенно изучали, что-то обозначали и подчеркивали для себя, определяли твои слабости и вольности. Эти глаза, чей ироничный прищур казался знакомым, знакомым до невероятного, каким-то родным и любимым, значимым. На его губы скользнула усмешка, в глазах поселился азарт.

- Кэсседи Романовская. - как-то удовлетворенно произнес он. И в голосе его скользнули знакомые нотки превосходства, уверенности. Господи, только один человек мог говорить так, несколькими словами заставляя чувствовать себя ущербной. И то был он! Помаду от Сиор даю, он!