Кетанда

Были бы мужики сейчас, совсем другое дело… уже и палатка стояла бы, и тент натянули, и на костре чего-нибудь варилось. Борька своими огромными ручищами сделал бы бутербродики, налил маленькие рюмочки, обошел всех, низко кланяясь и уговаривая выпить. Все придуривались бы, говорили, что неохота. Первый день веселый. В первый день полагается водочки выпить. «Эх, елки-палки!» — Мишка привычно ткнул пальцем в переносицу, поправляя очки, и растерянно оглянулся вокруг.

Вокруг было пусто и тихо. Не было мужиков. Солнце уже село, и его остров с обсохшими деревьями, вывернутыми с корнями и принесенными сюда большой водой, погружался в сумрак. Тихонько о чем-то своем бормотала Кетанда. Ниже острова прямо в речку уходил черный силуэт высокой сопки.

Мишка пристроил на таганок котелок для чая и пошел ставить палатку. Когда закончил, совсем стемнело. Он подбросил дров и сходил в лодку за карабином. Вспомнил, что охотовед советовал выстрелить, проверить оружие. Он осмотрелся, огонь костра высвечивал небольшой круг, и стрелять было некуда, но, глядя на свою длинную тень, уходящую в черноту, Мишка вдруг отчетливо осознал, что боится шуметь. Не то чтобы боится, но не хочет привлекать к себе внимания. Он навалил побольше дров, достал бутылку водки, палку копченой колбасы и луковицу. Готовить не хотелось.

Утром он проснулся поздно. Потрогал мокрую от дыхания стенку палатки — не замерзла, значит, ночью сильного мороза не было. Расстегнул спальник, надел кроссовки и выполз на волю. Было пасмурно, так же, как и вчера, но холоднее. Бревно у костра, песок, палатка — все было покрыто крепкой изморозью.

Поежившись, надел безрукавку поверх свитера, шапочку, разжег костер и пошел за водой для кофе. Речка была тихой и чуть парила. Мелкие лужицы у берега блестели тонким ледком. Мишка умылся, зачерпнул воды и вернулся к костру. Тоска по мужикам отступала. Ну нет их, и чего же теперь. Теперь — один, дружок. Теперь — сам. Тоже ведь интересно. Он порезал сыр и хлеб, бросил в закипающую воду молотого кофе и снял котелок с костра.

Кофе вышел крепким. Мишка завтракал и настраивал спиннинг. Блесну поставил небольшую — на хариуса. Вряд ли лосось так высоко забрался.

Лосось — кижуч и кета будут ниже, на нерестилищах. Он собрал палатку и вещи, отнес все в лодку, тщательно увязал и глянул вперед. Через триста метров Кетанда от высокой скалы поворачивала направо и уходила в тайгу. Мишка невольно передернул плечами и улыбнулся, приятная щекотка пробежала по спине.

Он проплыл часа полтора, когда появились первые годные для рыбалки места. Речка была спокойная, Мишка не останавливался и бросал прямо с лодки. Проверял. Пока не клевало, никто ни разу даже не поинтересовался блесной. «Ничего, с голоду не пухнем, на лес вот полюбуемся». Время от времени он вынимал весло из воды и закуривал. Осинники по островам стояли угрюмые и неприятно голые, лиственницы осыпались почти все, но некоторые, особенно те, что росли у воды, были еще желтые, цыплячьего цвета. А под ними, по низу, пушисто зеленел и даже чуточку голубел густой кедровый стланик.

Впереди показалось неплохое местечко, возможно даже нерестилище. Мишка взял спиннинг. Первый заброс получился слишком коротким, но он увидел, как из глубины за блесной устремилась большая темная рыба, только перед самой лодкой она развернулась и ушла обратно. «Кижуч! — удивился и обрадовался Мишка. — Здоровый!» Забросил еще раз и начал подматывать. Он не успел провести и пару метров, как удилище мощно и плавно согнулось. Мишка резко подсек и увидел — метрах в двадцати в воздух взметнулась большая малиново-зеленая рыбина. Это был огромный лосось в брачном наряде, не меньше десяти килограммов. Таких Мишка еще не ловил. Даже и мужики не ловили…

«Красавец!» Спиннинг гнулся, Мишка боялся, что он сломается. «Первая поклевка на сплаве, и такой красавец! Быстро мы с тобой не управимся. Ну ничего, ничего, мы потихонечку». Мишка держал удилище двумя руками, очки сползли, но он не поправлял, ему очень надо было поймать этого кижуча. Он уже видел, как фотографируется с ним, вернее, как показывает фотографии мужикам. Лосось тем временем пошел вниз по реке, шнур с шипеньем рассекал воду и тянул за собой легкую лодку.

Рывки были такой силы, что Мишка слез с низкого борта и встал на колени на дно. Кижуч остановился. Лодка спускалась к нему по течению, Мишка подматывал шнур, но рыба снова, дважды шумно выпрыгнув из воды, мощно потянула вниз по течению, разматывая снасть. «Давай, давай, — усмехнулся довольно, — нам туда и надо».