Кетанда

— Пестрый еще, он только на следующий год белым станет, — Мишка аккуратно, чтобы не пугать, положил весло, — странно, что бросили.

— Может, раненый? — Серега сделал несколько быстрых кадров.

— Вряд ли. Тут нет никого. Поздно, наверное, родился или болел.

— Ну да — пил, курил.

— Да вроде здоровый, — Васька смотрел на лебедя в бинокль. — Может, он летает?

— Это вряд ли. Улетел бы… — их крутило, и Мишка осторожно подрабатывал веслом.

— И что теперь?

— Замерзнет без еды, когда река встанет. Песцы сожрут.

Между тем лодка почти перекрыла птице выход из заливчика. Лебедь заволновался, прибавил ходу, потом вытянул длинную неловкую шею и тяжело побежал по воде, помогая себе огромными крыльями. Казалось, еще немного и он взлетит. Серега щелкал затвором.

— Давай, давай, милый, чуть-чуть еще, — Васька сунул пальцы в рот и пронзительно засвистел.

Лебедь долго бежал, оставляя на серой воде следы от лап и крыльев, но в конце плеса снова сел.

— Вот черт, — Васька оторвался от бинокля и глянул на ребят, — почти ведь взлетел.

— Сейчас мы ему поможем, — Мишка привстал, дернул двигатель, и лодка тяжело двинулась вперед.

Когда они приблизились, лебедь отплыл к берегу, как бы давая дорогу, но Мишка свернул за ним. Васька с Серегой дружно свистели, хлопали, отбивая ладоши, и махали руками, а Мишка прибавлял газу, бесполезно расходуя бензин. Лебедь снова побежал по воде. Так повторилось еще дважды, и они уже сами устали и решили оставить его в покое, как неожиданно лодка пошла, пошла и выскочила на глиссер. Серега с Васькой радостно смотрели на Мишку, но тот показывал куда-то вперед. И тоже улыбался и махал над собой рукой. Их лебедь летел невысоко над водой, и видно было, что он поднимается. Он уже был над тундрой, разворачивался медленно, все набирая и набирая высоту.

— А-а-а!.. — заорали мужики в один голос и кинулись обниматься и хлопать друг друга, — а-а-а!..

Вскоре его уже не стало видно. Лебедь тянул на юг, лодка, ровно гудя мотором, уходила на север. Река то петляла, то выпрямлялась длинными плесами в невысоких корытообразных берегах. Опять пошел густой снег. Лодка, казалось, прибавила в скорости и стремительно полетела над седой пушистой рекой.

Они уже здорово замерзли, когда из-за очередного поворота выскочили в неожиданно широкое место — справа приходил большой, почти такой же, как Агапа, приток. Мишка сбросил скорость. Берег слева был обрывистый. Под высокой, чуть нависающей скалой — ровная площадка, покрытая мхом и слегка присыпанная снегом.

Место было хорошее. Друзья бегом разгружали лодку. Грелись. Со стороны на них посмотреть — так, какие-то чудаки городят что-то под снегом. Толкаются, подножки друг другу ставят. Мишка чувствовал себя как в бреду. Все тело и ноги ватные. Он хоть и не бегом, а тоже носил и улыбался, глядя на Ваську с Серегой.

Тент поставили к скале. Притащили с берега большие камни и растянули все как следует. С воды казалось, что пещера. Мужики вошли довольные.

— А?! — Серега театрально склонил голову набок и провел рукой в сторону реки. — Бунгало с видом на реку. Будьте любезны. Виски со льдом или чистый?

Васька с Мишкой улыбнулись.

— С видом на снегопад! — уточнил Васька. Мужики сняли дождевики, куртки, остались в свитерах. Хлопотали по хозяйству. Громко трещал костер, красно отражаясь на скале. Мох, выгорая, пах сухим летом и солнцем. Тепло, хорошо было. Снег пошел гуще. И он, и наступающая ночь заслонили их от реки недостающей стеной.

…На «буфете» стояли три кружки с налитой уже водкой. И три бутерброда с колбасой.

— А колбаса-то откуда?

— Места надо знать, — Мишка взял свою кружку, — но с продуктами у нас не очень. Три банки тушенки всего. Надо чего-то добывать.

— Завтра попробую порыбачить.

Васька пережаривал лук. Помешивал его, уворачиваясь от дыма. Пахло вкусно.

— Боюсь, на блесну не получится, — Мишка выпил, откусил бутерброд, — на наживку можно попробовать. На тушенку вон, что ль?

— Тушенку можно и так сожрать, — Серега, поблескивая очками, развешивал носки у огня. Пар от них шел.

— Что-нибудь придумаем. Куропатки, зайцы должны быть. Не пропадем.

— Вот мяска бы я сейчас пожарил, — мечтательно произнес Серега.

— Ты вон смотри, что жаришь! — захохотал Васька, тыча ложкой в костер.

— Ой, еп… и-е-х, — крякнул Серега, выдергивая задымившийся носок.

Проснулся Мишка здоровым. Пошатывало немного, но ничего. Он оделся и вылез из палатки. Серега мыл посуду у воды. На костре закипал чай. Под ногами хрустело. Ночью подморозило, понял Мишка и посмотрел на небо. И оно было получше. По-прежнему серое, но как будто поднялось немного. Бугор на другом берегу пестрел бурыми и оранжевыми плешинами морошки среди заснеженных кустарников. Серега шел от речки.

— О! Больной! Как ночевали?! — красными от ледяной воды руками, громко сгрузил посуду на скатерть. — Кашки горяченькой не желаем? Подгорела, правда, зараза.

— Плесни чайку, Серег.

Васька пришел. Спиннинг поставил к скале.

— Нету рыбы, мужики. Не берет.

— А на тушенку? — спросил Мишка.

— Ни на что не берет.