Кетанда

Он зажал веревку зубами, балансируя, пробежал по борту ближе к носу и прыгнул бомбочкой. С головой ушел. Шуга вздрогнула вязко и тут же сомкнулась. Мужики ждали, что он вынырнет, но Васька не появлялся, только веревка продолжала уверенно уходить из Мишкиных рук.

Васька вынырнул, разбрасывая ледяную крошку, на полпути к берегу, там оказалось по колено, побежал, проваливаясь в шугу и высоко выбрасывая ноги. Выскочил на берег, и, приплясывая на снегу и извиваясь всем телом, заорал:

— Шмотки давай!

Подтащил гермик, вытряхнул прямо на снег и, встав на него ногами, стал вытираться.

— Вы чего не купаетесь? — дрожь перебивала ему дыхание. — Вода теплая! — не унимался, растирая полотенцем спину. Смотреть на него было тяжело. Мужики стояли замерев, и каждому хотелось снять куртку и бросить ему под ноги. Или накрыть.

Они перетащили все на берег. Последним Васька тянул «буфет», который оставлял за собой ровную прямую борозду. Привязали лодку. Васька уперся за веревку, мужики помогали веслами и с грехом пополам, с матерками, нос они развернули, но дальше лодка не шла.

— Не пойдет, — Мишка опять стал снимать куртку.

— Ты куда?.. С ума сошел?! Только что болел. Погоди, вон Васька.

— Вы чего там? — Васька, шел к ним, держа отвороты сапог. — Дайте-ка весло! — Он не дошел совсем немного.

И они опять принялись разгребать из-под лодки, а Васька разбрасывал проход.

Вытащили. Перекуривали, приходя в себя.

— Ты как, дядь Вась, — спросил Мишка, — не замерз? Может, чайку сварим?

— Да не-е-ет! — добродушно рассмеялся Васька. — Я даже и не заметил, ноги только, кажется, порезал… и спину, — передернул плечами, — щи-пет, — и он стал наваливать на себя вещи.

День получился ломовой. Они досуха выжгли бензин, потом гребли почти всю дорогу, но прошли всего одиннадцать километров. Восемь раз или десять, — они уже сбились со счета, — пришлось обносить забитые шугой ямы. К концу дня лодка была полупустая. Постепенно побросали лишнее. Бензобак, ящик с блеснами, дробовые патроны. Половину мяса оставили. Последние обносы делали всего в две ходки. Сначала перли лодку с мотором, потом вещи брали за один раз. Было около десяти вечера, когда Мишка предложил завязывать.

Причалили. Лодку прижало течением к заберегу. Вода неприятно холодно зашипела шугой вдоль борта. Васька постучал веслом, потом осторожно вылез на кромку. Лед держал.

— Давайте вылезайте, что ли, туристы, — Васька стоял прикрываясь от ветра, — надо вытаскивать. Вылезайте, ети ее мать! — добавил беззлобно. Лицо было серое от усталости и холода.

Серега вылез. Мишка стал выбрасывать вещи. Потом вытащили лодку. Васька предлагал дотянуть ее к кустам, но сил уже не было. Серега упал на гермики:

— Ой, пристрелите меня, братцы… ради любви к ближнему! У меня совсем отмерзли ножки, и ручки трясутся, как у алкаша, — бубнил он тихим сиплым голоском, уткнувшись в вещи, — пристрелите! Будьте добреньки! — помолчал и добавил: — Даже водки не надо!

Васька с Мишкой звенели топором и трещали хворостом в кустах. У них тоже замерзли и подгибались от усталости ноги, и есть хотелось так, что уже и не хотелось.

«Надо отогреться», — думал Мишка, вынося очередную охапку. Сушняк ли они рубили или живую ольху, они не очень разбирали. В сумраке было не видно, а замерзшие кусты ломались с одинаковым треском. «Это не важно, все сгорит, — думал Мишка, — важно только зажечь». Он встал на колени и достал нож. Стружку уносило ветром.

— Рыжий, — заорал Мишка, — иди сюда с топором.

— Чего?

— Давай вот здесь вырубим кусты, закуток такой… да потом тент как-нибудь пристроим, — он закашлялся, — а то. — он опять зашелся кашлем и только покачал головой и махнул рукой на ветер.

Серега поднялся, и они втроем принялись расчищать. Потом долго возились. Серега, воюя с вырывающимся концом тента, предлагал плюнуть на все, поставить палатку и залезть в спальники, но Мишка снова взялся за костер.

— Нет, — разговаривал он сам с собой, — нужен огонь. Жратву надо готовить. Целый день не ели, — у него уже была целая куча стружки, но он все строгал и строгал.

Серега с Васькой подтащили лодку, поставили ее от ветра и к ней же как следует привязали тент. Дуть стало меньше.

— Может, правда, строганинки поедим, да и ладно. — подсел Васька.

— Нет, надо горячего сделать, — Мишка начал укладывать костер. — Серый, дай-ка там спички в буфете.

Не загоралось. То ли сырое было, то ли промокшее. Ветер сбоку вдруг откуда-то налетал. Руки совсем не слушались. Мишка засовывал их за пазуху, отогревал. Мужики легли вокруг, чтобы не задувало. Мишка в очередной раз сложил все аккуратно. Не торопился. Взял сразу полкоробка спичек.

— Ну, молитесь Богу, змеи! Как следует молитесь!