Кэти Картер ищет принца

Я задерживаю дыхание, потому что вид, который разворачивается перед нами, поистине великолепен. Наступают сумерки, небо темнеет, но я различаю поросшие мхом крыши маленьких домиков. Чайки сидят на печных трубах или носятся на бреющем полете над траулерами в море. Корабли с зелеными и алыми огнями возвращаются к причалу. Лодки, привязанные у волнолома, качаются на волнах, и в воде отражается теплый свет, который падает из окон паба.

С Льюишемом не сравнить.

— Невероятно… — шепчу я.

— Вон мой дом. — Гэбриел указывает на огромный белый особняк на склоне холма. — А Ломэксы живут в розовом домике рядом с рыбным рынком.

Я подаюсь вперед и пытаюсь разглядеть жилище священника. То ли глаза у меня сдали после долгих лет, проведенных за проверкой тетрадей, то ли… там действительно нет дороги?!

— Так и есть, — подтверждает Гэбриел. — За рыбным рынком начинается тропа. Святой отец поможет вам дотащить вещи.

Да уж, Ричард обрадуется.

— Придется высаживаться здесь. — Гэбриел подъезжает к удобному пятачку. — Ближе подъехать не удастся.

— Все в порядке, — отвечаю я, отстегивая ремень безопасности. — Спасибо. Не знаю, как вас отблагодарить…

— Можете угостить меня пивом, если хотите. — Гэбриел вытаскивает мой багаж.

Не верю своим ушам. Гэбриел Уинтерс предлагает выпить с ним! Мэдс была права: приехать в Корнуолл — отличная идея.

— Это самое малое, что я могу сделать, — невозмутимо отвечаю я, как будто каждый день хожу в паб со знаменитыми актерами.

Мы идем по узенькой улице мимо беспорядочно разбросанных домиков и магазинчиков, где торгуют как будто исключительно леденцами и помадкой. Минуем рыбный рынок, где толпа туристов наблюдает, как рыбаки в клеенчатых куртках выгружают улов. Пахнет отвратительно, но Кусака энергично шевелит усиками, словно догадавшись, что он почти дома.

— Пойдем в «Русалку», — предлагает Гэбриел. — Отличный паб, вам понравится.

Мы поднимаемся по крутым ступенькам, выбитым прямо в скале, и оказываемся в том самом симпатичном пабе, который я заметила еще из машины. Гэбриел огибает толпу курильщиков, которые сидят снаружи, и толкает массивную деревянную дверь, не забыв пригнуться. Я следую за ним, краем уха слыша шепот: «Это правда он?..» Шепот плывет за Гэбриелом по пятам, словно пенистый след за кораблем. Я жалею, что не успела причесаться. Первое и единственное свидание со знаменитостью — а выгляжу, как утенок Дональд.

Проклятие!

В пабе темно и очень жарко. Люди плечом к плечу толпятся у стойки, наперебой стараясь привлечь внимание барменши. У окна туристы в тяжелых ботинках листают путеводители и играют в домино. Местные жители, набившиеся в дальний угол, о чем-то оживленно болтают. У камина мужчина в широкополой шляпе играет на гитаре и воодушевленно поет, а его спутница пытается развеселить окружающих. Она нацепляет на меня бумажное сомбреро, и я пою вместе с Гэбриелом, который потрясающе красив в маскарадной треуголке. Он охотно раздает автографы. Несколько человек восхищаются Кусакой, который сидит в ведерке, но, кажется, никто не удивлен, что я притащила в паб омара.

— Держи. — Гэбриел сует пятидесятифунтовую банкноту. Раньше я никогда не видела такой крупной суммы одной бумажкой. — Возьми пива, а я найду место.

Чувствуя себя гномом в стране великанов, пробираюсь к бару, увертываясь от чужих локтей и кружек. Чья-то сигарета чуть не выжигает мне глаз, прежде чем удается достичь стойки. Поднимаюсь на приступочку и разом вырастаю на четыре дюйма. Очень приятно смотреть на мир с такой выгодной позиции. Но к сожалению, я лишь одна из многих в плотной толпе.

Барменша замечает мой взгляд и с извинением улыбается, подавая пиво громогласному рыбаку, который твердит всем и каждому, что «единая рыболовная политика — это зло». Наконец он расплачивается, и наступает моя очередь. Наливая две пинты весьма многообещающего сидра, барменша поочередно смотрит то на меня, то на Гэбриела. В носу у нее поблескивает сережка. Возможно, я последую ее примеру. Можно сделать что угодно, ведь Джеймс уже не будет мной командовать!

Какая приятная мысль. Может быть, заодно сделаю тату — он твердил, что это вульгарно. Попрошу сделать надпись «Пошел ты, Джеймс» на санскрите. Какая прелесть.

— Кэти, иди сюда, детка! — зовет Гэбриел. Впрочем, я и так его не потеряю—вокруг собралась толпа туристов, жаждущих автографа. Отхлебываю сидра из каждой кружки, чтобы не пролить, пробираясь через толпу. Проще сказать, чем сделать. Крошечный корнуоллский паб так набит, что вагон лондонского метро в час пик ему в подметки не годится.

— Спасибо, детка. — Гэбриел забирает кружку и ведет меня через толпу. Какой странный оборот может принять жизнь. В это время вчера вечером я была в Лондоне и боялась, что вот-вот на пороге может вновь появиться Джеймс, а сегодня сижу в корнуоллском пабе и пью сидр с Гэбриелом Уинтерсом. Никто не поверит.

Я и сама не верю своим глазам.