Кэти Малхолланд том 2

— И за все это время тебе не пришло в голову известить нас о том, что ты здесь?

Он молча посмотрел на нее. Неужели она не понимает? Некоторые женщины слишком наивны.

— Я как-то не подумал об этом, — сказал он, наконец.

Снова оба молчали, и обоим было неловко. Не выдержав, она встала на ноги.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У нас здесь где-то есть виски.

— Нет, нет, спасибо.

— Может, выпьешь чего-нибудь горячего? Чашку чаю или какао? Кофе у нас, к сожалению, нет.

— Я с удовольствием выпью чаю.

— Хорошо, тогда подожди минутку. Я быстро.

Ее «минутка» затянулась до пяти минут, и все эти пять минут он просидел неподвижно, глядя прямо перед собой. Когда она вернулась, он понял, почему она отсутствовала так долго, — она причесалась и накрасила губы. И ему вовсе не показалось смешным, что она поспешила привести себя в порядок при его появлении.

— Тебе две ложечки сахара, как и раньше? — спросила она, протягивая ему чашку.

— Нет, одну, — ответил он, смеясь. — Война приучила меня к ограничениям.

Она присела на краешек стула и долго размешивала в чашке сахар, прежде чем заговорить.

— Расскажи мне, что ты делал все это время, — попросила она.

— Что я делал? — Он откинулся на спинку стула и на секунду задумался, потом скосил глаза на погоны своей формы. — Я поступил на службу в военно-воздушные силы, — сказал он.

— Это я уже и так вижу, — кивнула она.

Он наклонил голову и отпил из своей чашки.

— А еще я женился, — спокойно сказал он.

Она вздрогнула и попыталась заглянуть ему в лицо, но он смотрел в свою чашку.

— Ты… ты женился давно? — Ее вопрос прозвучал чисто формально.

— В самом начале тридцать седьмого года.

— В самом начале тридцать седьмого, — повторила она абсолютно бесцветным тоном.

Они внимательно посмотрели друг на друга.

— У тебя есть дети? — спросила она.

— А у тебя?

— Нет.

— Что ж, в этом смысле наши судьбы похожи. — Уголки его рта едва заметно дрогнули.

— Твоя… твоя жена… Она работает на каком-нибудь военном производстве?

Он приподнял брови и снова посмотрел в свою чашку.

— Я не могу знать, что она сейчас делает, Бриджит. Я развелся с ней в тридцать девятом году.

— Развелся! — вырвалось у нее.

Он улыбнулся.

— Тебя это шокирует?

— Нет, нет, меня это ничуть не шокирует, Дэниел. Я… просто мне очень жаль.

— О, здесь не о чем жалеть. Мы расстались по обоюдному согласию, и оба были очень рады этому.

Она не знала, что на это сказать, и ей опять стало неловко. Отчаянно ища тему для разговора, она вспомнила о Гринволл-Мэноре.

— А как поместье? — спросила она. — Ты там бываешь?

— Гринволл? Я был там как раз сегодня.

— Я думала, там разместили военных.

— Там действительно размещали военных, но сейчас одна партия солдат уехала, а другая еще не приехала, и я не знаю, когда они приедут. Но, даже когда они там, в моем распоряжении все равно остаются две комнаты. Я храню в этих комнатах мебель и могу пользоваться ими в любое время. Кстати, ты знала, что месяц назад возле самого дома разорвалась бомба?

— Нет! Нет, я не знала об этом.

— Почти все стекло в доме побилось, и все постройки во дворе разрушены. Насколько мне известно, двое или трое солдат погибли во время взрыва. Когда мне рассказали об этом, я был рад, что не организовал на территории усадьбы школу, а то во время взрыва могли бы погибнуть и дети. Правда, большинство детей сейчас эвакуировано из этих мест, но усадьба отдалена от населенных пунктов и поэтому считается достаточно безопасным местом, — там могли бы расселить детей, если бы я превратил ее в школу.

— Ты хотел превратить Гринволл в школу? — она склонила голову набок, вопрошающе глядя на него.

Он посмотрел на нее, слегка сощурив глаза.

— Ты, наверное, забыла, — сказал он после долгой паузы. — Я уже упоминал об этом.

— О том, что ты хочешь организовать в Гринволл-Мэноре школу? Нет, Дэниел, я никогда об этом не слышала. Если бы ты упомянул об этом, я бы запомнила, потому что я всегда думала, как было бы чудесно иметь свою собственную частную школу.

Он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Возможно ли, что она не получала его писем? В последнее время он часто задавался этим вопросом. Восемь лет назад, когда она оставила без ответа все его письма и вышла замуж, даже не удосужившись известить его об этом, он был слишком зол и обижен, чтобы задуматься над тем, что эти письма могли вообще не дойти до нее. Но в течение последних лет он часто думал: могла ли она быть такой бессердечной? Могла ли не прийти на встречу, прочитав все то, что он ей написал? А что, если его письма были перехвачены ее семьей и вообще не попали ей в руки? Ведь в таком случае она была в обиде на него за то, что он не давал о себе знать, — вполне естественно, что она посчитала их историю завершенной и поспешила со свадьбой. И вот теперь выяснилось, что она ничего не знает о его планах насчет школы, о которых он писал ей в одном из писем… Неужели ее семья оказалась способна на такую низость?