Кевларовые парни

— Медведь погнал на базу — заправиться. Ребята с клиентом работают. Прийти пришел, а заявление писать не хочет. Дескать, защитите, но без официального обращения. Совсем оборзели — как в частную лавочку являются. Не напишет — пусть идет в баню… Мы ждем с бригадой у себя. Пока «терпила» будет кропать заявление в приемной, мы его проинструктируем. В смысле, когда раздастся звонок — пусть начинает ставить условия, тянуть время: денег нет, то, се… Судя по всему, те ребята крутые, а значит, в конечном итоге придется принимать их условия. Но это и неплохо… До завтра откладывать — лучше не заводиться. По субботам еще шпану гонять… Конечно, в понедельник было бы лучше. Все-таки рабочие дни для таких дел предпочтительнее. Но, в конце концов, не наша головная боль — санкцию в порядке сто двадцать второй выбивать. Словом, пока решили так — звонок плюс час. За это время мы должны выставиться…

Все, что здесь говорилось, было для Олега китайской грамотой, несмотря на юридическую подготовку в объеме Высшей школы КГБ. Он неплохо знал восемнадцать статей УК РСФСР, отнесенных к компетенции КГБ, но кодекс имел еще кучу занимательных квалификаций преступлений. Олег чувствовал, как природный азарт, дремавший последнее время в укромных уголках сознания, начинает захватывать его, пробуждая рефлексы, выработанные в десантуре и закрепленные в разведке.

— Технику проверили? — Это был самый больной вопрос последнего времени.

— Проверят. — Адмирал взорвался. — Сколько на этом говне работать будем? Задачи ставят, а оснащение — как в средневековье.

В.И. внимательно разглядывал Олега. «По глазам вижу — свой!»

— Ну что, готов к боевому крещению?

— Я уже крещеный.

— Хорошо, что не басурман. — В.И. улыбнулся. — Тогда, крещеный, давай против нехристей и повоюем. — Адмирал, возьмешь товарища в команду. Пока. Кстати, господин Штирлиц, ты знаешь, что такое комиссия?

— То есть?

— Комиссия — это группа некомпетентных людей, назначенных другими некомпетентными людьми для выполнения никому не нужной работы. Согласен?

— В принципе.

— Никогда не поступайся принципами, по которым у нас не должно быть разногласий. Адмирал, это я по твою душу. Сейчас руководство звонило. Готовится Коллегия КГБ, твой отдел будет проверять комиссия. Прибывает в понедельник. Так что не осрамись сегодня. Свободен. Товарищ к тебе зайдет после краткой дружеской беседы.

Адмирал скрылся так же стремительно, как и влетел. «Ну и темп здесь у них», — подумал Олег. Он с трудом разобрался в скороговорке Адмирала — в течение минуты с небольшим тот и доложил обстановку, и высказал предложения, и фактически получил санкцию на проведение острого мероприятия. Автопилот.

В.И. потер руки.

— Куда попал, спустившись из своих райских кущ, знаешь? — Он плеснул в стакан чаю. — Будешь?

— Знаю… И буду.

— И я знаю, кто сюда попал. Дело твое читал, справки навел. А потому, полагаю, сработаемся. Ты, главное, в голову не бери. Жизнь — она штука сложная, без маркшейдера пройти трудно.

— Тем более начать новую.

— Само собой… Кстати, твоя первая жизнь — «Каскад»? — Палец уперся в грудь Олега.

— «Каскад».

— Кабул?

— Кандагар.

— Высшая школа?

— Плюс дипакадемия.

— Пиршество гемоглобина. Да и с физической подготовкой неплохо. Сам видел. А кирпич сломать слабо? Вот этот? — на подоконнике под цветком красуется редкий экземпляр. На боку цифры — «1905».

— Когда-то ломал. — Олег принимает тон. В.И. явно раскручивает какой-то тест, условия которого пока непонятны.

— А головой? — В.И. подмигнул, как сообщнику.

— Головой думать надо, — улыбнулся Олег. Чай был обжигающий.

— Ценишь. Это приятно. Только — смотря какой. Некоторыми кирпичи ломать в самый раз. — В.И. кивает на «инфарктник», который опять сыплет нетерпеливую трель.

— Видал? Твое счастье, что кампанию борьбы с экономическим саботажем не застал… А то поколол бы и кирпичи за милую душу. — В.И. снял трубку: — Слушаю вас, Лев Николаевич…

Поняв, что аудиенция временно окончена, Олег пошел искать кабинет Адмирала. В.И. оценивающе смотрел вслед: вроде годится…

Рация на столе хрипела, как удавленник.

— Адмирал, ответь Медведю. — Треск, свист, шуршанье. Слова пробиваются, как из загробного мира. Волна затухает, словно накатившись на гальку.

— На связи Медведь. На базе нет бензина. Ждут привоза.

Адмирал схватил станцию.

— У, мать твою! — Это в сторону. А в рацию: — Медведь, я Адмирал, делай что хочешь, но чтобы через двадцать минут с полным баком на Лубянке!

— Два нуля, два нуля. — Рация умолкает.

Медведь и без ценного указания знал, что сочувствия от этих начальников ждать не приходится. Адмирал почти дословно услышал его невнятную брань, выданную мимо микрофона. И про него самого, и про всех остальных, про руководителей больших и малых, про Горбачева. И про перестройку…

Но, отдавая Медведю приказ быть на Лубянке через двадцать минут, Адмирал был уверен, что машина будет именно через двадцать, а не через двадцать пять и не через тридцать. И будет с полным баком.