Кевларовые парни

— Ну, а… — Соколов кивнул на бумагу.

— Давай погодим. Ты смотри, какой конспиратор этот Иван Федорович. А мы чего пылить будем? Давай сначала по-тихому все проверим. Потом и задания народу можно будет раздавать. Тем более что от Деда этого не скроешь.

— Согласен. Но народ уже собрался.

— Ты атаман, ты и думай!

— А кому поручим?

— Есть у меня верный человек. Молодой, задорный…

— Челленджер?

— Она!

Войдя в комнату, где уже гудел народ, Олег начал с предисловия, подкупающего свежестью:

— Сегодня мне хотелось бы обсудить ряд вопросов, связанных с исполнительской дисциплиной…

В воздухе запахло грозой.

ЧЕЛЛЕНДЖЕР

По какому-то весьма странному стечению обстоятельств слово «Челленджер» последнее время было крайне популярным в службе. Но если на синей папке оно было начертано с неизвестно какой целью, то выпускнице академии Министерства безопасности Анне Гороховой прозвище «Челленджер» — в переводе с английского «бросающая вызов» — было присвоено не случайно. Желание работать и стремительность, с какой Анна выполняла даваемые ей поручения, будь то бытовые или несложные оперативные (а до сложных она еще не доросла), вводили закаленных бойцов в ступор.

Придя из другого мира и не зная еще, что входит в ее обязанности, Анна не создала себе того коридора, который и определял бы направление ее движения и работы. Но и слепого исполнения не было тоже. Все, за что Анна бралась, она делала с глубоким осознанием и пониманием задачи.

В отличие от стажера Зеленого, который пытался напустить на себя побольше важности, Челленджер не стремилась к искусственной солидности. Этому было несколько причин: молодость, что ценила она сама, женственность и непосредственность, что ценили окружающие. Первое, второе и третье были компонентами той взрывной смеси, которая и поддерживала ее внутреннее горение.

Однако, помимо указанных качеств, Анна обладала не по-женски прагматическим умом и не по-девичьи развитой интуицией.

В общении Челленджер напоминала энергетического вампира, который незаметно для собеседника вытягивает из него информацию и насыщает ею собственную подкорку. На досуге, отсортировав и выбросив из головы все лишнее, она выискивала очередную жертву — интеллектуального донора.

Об этих ее качествах Олега предупреждал начальник курса. Анна пришла в академию «на голову выше всех» и сохранила эту дистанцию до получения диплома. Несмотря на то, что работать с женщинами в одном коллективе Олег избегал, Горохова ему определенно понравилась. В ней был стержень. А пока в других местах вакансий не было, он отправил Анну к Адмиралу, обязав того хранить новенькую пуще собственного глаза.

Анну издалека и с закрытыми глазами можно было узнать по походке. При такой скорости передвижения нормального человека замучила бы одышка. Вот и сейчас Адмирал услышал, как по коридору рассыпается горох кованых каблучков.

— Стоять! — притормозил он ее на лету. И после того как Анна «приставила ногу», попросил: — Зайдите, пожалуйста, ко мне.

Письмо она прочитала быстро. Адмиралу временами казалось, что при переворачивании страницы в ее глазах загорается надпись «Загружается файл».

Дополнительной информации ей не требовалось. Разъяснения порядка действий тоже.

Уже в течение дня Анна разыскала Алексея Петровича Демина и связалась с ним. Бывший работник Пятого управления КГБ СССР, полковник Демин с девяносто первого года был на пенсии. Ушел сам, не хлопая дверью и не проливая ненужных слез. Для людей, работавших в этом Управлении, уже в восемьдесят пятом было ясно дальнейшее развитие событий. Сил для противоборства на высоком партийном уровне не было, а потому исход был предопределен. И даже события августа не могли ничего поправить. Эта партийная верхушка была неспособна на поступки. А потому винить никого не хотелось, от самого же себя ничего не зависело.

Демин жил в солидном номенклатурном доме на Большой Филевской: в те годы полковников ценить умели. Прошмыгнув мимо задремавшей консьержки, Анна нажала кнопку шестого этажа.

Демин был грузным, страдающим одышкой человеком. К приходу молодой сотрудницы отнесся с интересом и даже некоторой благодарностью. Он внимательно вчитывался в строки письма «оттуда». По внешнему виду сложно было судить о внутреннем состоянии старого чекиста. Школа!

Он дважды внимательно перечитал письмо и несколько раз с интересом взглядывал на молодую щуплую девчонку в джинсах, заправленных в сапоги.

Вторично дочитав до конца, Демин пристально посмотрел на Анну. Его взгляд был настолько пронзителен, что она внутренне охнула: «Мама!»

— Можно ваше удостоверение? — Демин протянул руку.

Анна сунула руку в сумочку и в волнении не сразу смогла найти среди косметики, ключей, каких-то записок и других бумажек эту красную книжку.

— Вот, пожалуйста.

На обложке было вытиснено «Министерство безопасности».

— МГБ, значит? Все возвращается на круги своя…

— Не МГБ, а МБ! — поняв иронию, возразила Анна. — Но это на удостоверении, а на личном деле написано «КГБ СССР».

— Значит, бумаги у господ демократов не хватает?

— Не знаю, чего не хватает, но корочки дел у нас старые.