КГБ

В 1965 году еще одно дело о научном шпионаже закончилось оправданием подсудимого. Альфреда Робертса, сотрудника завода компании «Кодак» в Уилдстоуне, и его сослуживца Джеффри Конуэя, которого он якобы завербовал, обвинили в том, что они продали технологию антистатического покрытия и детали других технологических процессов, которые применяются при производстве пленки, восточногерманскому ГУР. Поскольку никаких официальных секретов в деле замешано не было, их обвинили только в нарушении закона о коррупции. Но после того, как главный свидетель на суде доктор Жан-Поль Супэр, химик-технолог и двойной (тройной?) агент, который работал на ГУР, КГБ и бельгийскую разведку и утверждал, что имел дело с Робертсом, был уличен во лжи во время искусно проведенного перекрестного допроса, дело было прекращено.

Можно предположить, что большинство дел о научно-техническом шпионаже, расследованием которых занималась МИ5, вообще не попало в суд, так как очень трудно было собрать необходимые улики. Зачастую сведения, сообщенные перебежчиками, в расчет не принимались. Как бы убедительно они ни звучали за стенами суда, в суде их рассматривали лишь как показания с чужих слов. В тайной летописи Управления Т агенты редко называются по именам, но все равно из нее явствует, что те дела, по которым все же были вынесены обвинительные приговоры, — только верхушка айсберга.

В первые годы эпохи Брежнева было три дела, когда шпионы были осуждены, причем во всех трех случаях речь шла о людях, испытывавших финансовые затруднения, которые работали из корыстных побуждений и успешно использовали промахи системы безопасности. В 1965 году Фрэнк Боссард, пятидесятидвухлетний проектировщик из Министерства авиации, получил 21 год тюрьмы за передачу ГРУ секретов разработки управляемой ракеты. Как он утверждал, его завербовал за четыре года до этого оператор, который представился Гордоном. Познакомились они в пивной «Красный лев» на Дюк Стрит в Лондоне — оба увлекались нумизматикой. Через несколько дней после первой встречи Гордон заплатил Боссарду 200 фунтов стерлингов. Скорее всего, Боссард сам предложил свои услуги за несколько месяцев до того. Он редко встречался со своим оператором Иваном Петровичем Глазковым. Раз в два месяца он оставлял пленку с отснятыми секретными документами в одном из десяти «почтовых ящиков» и забирал различные суммы — один раз 2.000 фунтов наличными. Каким почтовым ящиком надо пользоваться, ему сообщали с помощью записей, таких, как, например, «Танец с саблями» или «Подмосковные вечера», которые в первые вторник и среду каждого месяца транслировались английской службой, московского радио. В экстренных случаях передавалась «Дубинушка», и это означало, что операция временно приостановлена. Следствие по делу Боссарда, начатое после его ареста, пролило свет на его преступное прошлое, которое в свое время не было до конца расследовано. В 1934 году его приговорили к шести месяцам исправительно-трудовых работ за то, что по фальшивым чекам он скупал часы, а потом сдавал их в ломбард.