КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка

“Шрапнель” требует, чтобы мы не обращались с членами этой организации, как с обыкновенными шпионами. Но нет никаких оснований платить им только потому, что они о себе так много мнят. Они могут получить от нас деньги лишь за разведывательные сведения – и только».

ЦРУ не разделяло этой позиции, оно считало, что агентам надо платить за любую антисоветскую акцию, какой бы она ни была: пропагандистской, провокационной, шпионской или любой другой, лишь бы она была направлена против СССР.

Об этой организации писалось немало. Но наиболее убедительные свидетельства опубликовали бывшие активные деятели НТС Дивнич, Брунст, Черезов, Дорда и др.

Там приводятся секретные протоколы совместных заседаний английской и американской разведок, из которых видно, что с определенного момента англичане прекратили финансирование НТС и его содержание полностью взяли на себя США. Так эту организацию, точно какой-то инвентарь, одна разведка передала другой, руководству НТС было лишь объявлено о смене хозяина.

В настоящее время члены НТС, появившиеся у нас в стране, объявили себя идейными борцами не только против советской власти, но и против фашизма.

Провокация на ЭКСПО в Брюсселе

В СВЯЗИ С УПОМЯНУТЫМ ПИСЬМОМ английского разведчика, свидетельствующим о том, насколько заинтересованы были западные спецслужбы в наших «невозвращенцах», мне вспоминается один эпизод, относящийся к 1958 году.

В то время западные спецслужбы вели постоянную охоту за советскими людьми, выезжавшими за границу. Был даже специальный план ЦРУ, где давались рекомендации, как склонять наших граждан остаться за рубежом. Этим акциям придавался большой смысл: спецслужбы и центры психологической войны знали, как болезненно воспринимаются у нас случаи, когда граждане СССР не возвращаются на Родину. Удар был рассчитан точно: после таких эпизодов страдали сотрудники КГБ и их руководители, их обвиняли в том, что они плохо надзирали за людьми, выезжавшими за границу. За любого заблудшего матроса или буфетчицу, оставшихся в иностранном порту, спрос был строгий. Отдел, отвечавший за зарубежные поездки, безжалостно «трясли», после чего, естественно, начиналась перестраховка: необоснованные запреты на выезд, недоверие к собственным гражданам. Страдали и работники ЦК КПСС из комиссии по выездам.

Убежден, подобная реакция служила катализатором и только усугубляла ситуации, в результате которых соотечественники оставались за границей. А западные спецслужбы тут же превращали их в некие политические фигуры.

Позднее, чтобы обезопасить себя, комиссия, выдававшая разрешения на поездки за границу по частным делам (существовала такая в системе КГБ), обходя инструкции, оговаривала: если данное лицо останется за границей, наши сотрудники, разрешившие выезд, ответственности за это не несут.

Я всегда считал, что руководитель любого ранга должен непосредственно участвовать в конкретной оперативной работе. Это нужно и для него самого – чтобы знать, в какой обстановке работают подчиненные, – и для тех, кем он руководит. Сотрудники будут уважать тебя и считаться с твоим мнением только тогда, когда оценят профессиональную компетентность. Поэтому я никогда не избегал так называемой «черновой» работы, напротив, постоянно старался выкроить для нее время. Чем ждать доклада с мест, лучше самому непосредственно быть в курсе событий. Кстати, ждать донесений, сидя в кабинете, ничуть не легче, чем участвовать в операции. Впрочем, желающих получить информацию, чтобы поскорее доложить «наверх», хватало с избытком.

Мне хотелось на себе испытать те методы, с помощью которых обрабатывают советских граждан, убеждая остаться за рубежом.

В качестве заместителя директора круиза я был направлен на теплоходе «Грузия» на Всемирную выставку в Брюсселе. Задача состояла не только в том, чтобы препятствовать попыткам склонить наших граждан к невозвращению на родину, но и в проведении конкретных оперативных мероприятий контрразведывательного характера.

Теплоход прибыл в Антверпен, и у пассажиров, соответственно программе, началась туристическая жизнь. У меня же и моих коллег была своя программа. Уже в первый день представитель резидентуры в Бельгии предупредил, что НТС готовится к обработке туристов. Обсуждается даже возможность вывоза одного из них за переделы Бельгии. Можно себе вообразить, сколько тревоги доставило это сообщение. Вскоре все подтвердилось: в первый же день кое-кому из советских туристов предложили остаться в Бельгии, хотя они были предупреждены и старались держаться группами.

Мы взвесили все и решили, что на следующий день несколько человек отправятся бродить по выставке поодиночке, я тоже решил походить по павильонам. Хотелось проверить все на себе, если, конечно, меня надумают вербовать. Однако за весь день никто не подошел. Вечером везло больше – их начали «обрабатывать». Эти двое решили подать вербовщикам надежду: договорились о встрече на следующий день.