КГБ и власть

В 1956 году произошли известные события в Венгрии. Тогда многие еще не знали, что именно там происходит, и выражали протест против вмешательства нашей армии. У нас в стране началось брожение в студенческой среде.

Я несколько раз встречался в те дни и беседовал со студентами МГУ. Многие из них, настроенные против Хрущева, призывали выступить в поддержку венгров и протестовать против действий Советского правительства. На этих митингах было немало антисоветских лозунгов и плакатов. О студенческих волнениях знал не я один. Требовалось срочно принимать какие-то меры. Какие именно? Арестовать наиболее активно выступавших студентов? Однако после нескольких встреч с ними я понял, что в большинстве случаев это просто искренне заблуждающиеся и недостаточно информированные люди, и решил, что арестов допустить нельзя. Серов в те дни находился в Венгрии. Группу руководящих работников управления вызвал к себе первый заместитель председателя КГБ П. И. Ивашутин.

— Почему не принимаете меры?! — строго спросил он.

Я изложил свою точку зрения, сказал, что лично убедился; активисты из числа студентов — вовсе не враги и никаких законов не нарушают, арестовать их было бы ошибкой. В конце концов Ивашутин согласился с приводимыми доводами. Однако все еще оставалась угроза репрессий, их требовали некоторые руководители ЦК партии, обвинявшие КГБ в бездействии. Особенно резко высказывал негодование секретарь ЦК по идеологии П. Н. Поспелов, которого поддерживали и некоторые работники госбезопасности. И все же мы сумели настоять на своем: репрессий удалось избежать.

КАК МЫ ТЕРЯЛИ ПАРТИЮ

ТРУДНО ПЕРЕОЦЕНИТЬ РОЛЬ Н. с. Хрущева в развенчании культа личности Сталина, можно назвать и немало других его благих дел. Например, я не разделяю точку зрения многих, иронически отзывающихся о «хрущобах», как хлестко население окрестило сборные пятиэтажные дома. Конечно, это далеко не комфортабельные дома-скороспелки, но строительство их вызвалось острой необходимостью; сотни тысяч людей жили с детьми в разваливающихся старых зданиях, в сырых подвалах и коммуналках. Требовалось принимать срочные меры, а на массовое строительство добротных жилых домов не было ни средств, ни достаточного количества строительных материалов, ни квалифицированных рабочих. И Хрущев решил в качестве временной меры строить пятиэтажки. Они росли по всей стране, как грибы после дождя. Верно, строительство далеко не совершенное, но сколько людей переехали в отдельные квартиры!

Вместе с тем эксперименты Хрущева в области сельского хозяйства до сих пор сказываются на положении в экономике. Невозможно понять, для чего понадобилось в только что возрожденном после войны селе уничтожать собственный скот крестьян или ликвидировать приусадебные участки в колхозах и совхозах. А перемещение полутора миллионов жителей Центральной России для освоения целинных земель в Казахстане? Полагаю, что уцелевшее после войны население центра России смогло бы своими трудовыми руками поднять исконную Русь, и тогда их дети и внуки не трудились бы над изучением казахской грамоты, а спокойно кормили бы Россию.

Во времена Хрущева начались перегибы в национальном вопросе. Долгое время проработавший на Украине и пользовавшийся поддержкой украинских коллег, Хрущев явно продолжал заигрывать с ними. Он всячески подчеркивал свою любовь к Украине, начиная с вышитых украинских сорочек, попыток продвинуть кукурузу на север и кончая украинскими пословицами и поговорками, которыми он любил щегольнуть.

Абсурдные решения принимались и по кадровым вопросам. В отличие от других республик Украина с точки зрения обмена кадрами оставалась закрытой для Москвы, тогда как из Киева, Днепропетровска и других украинских городов на работу в Москву и Российскую Федерацию прибывали руководители различных рангов. Украина же россиян к себе почти не принимала. Даже те немногие сотрудники КГБ, которых посылали на работу в эту республику, чаше всего возвращались обратно.