КГБ играет в шахматы

Фельштинский Юрий Георгиевич— родился в 1956 г. в Москве. В 1974 г. поступил на исторический факультет МГПИ им. Ленина. В 1978 г. эмигрировал в США, где продолжил изучение истории сначала в Брандайском университете, затем в Ратгерском, где получил степень доктора философии — Ph. D. (история). В 1993 г. защитил докторскую диссертацию в Институте российской истории Российской академии наук (РАН). Редактор-составитель и комментатор нескольких десятков томов архивных документов, автор книг «Большевики и левые эсеры» (Париж, 1985); «К истории нашей закрытости» (Лондон, 1988; Москва, 1991); «Крушение мировой революции» (Лондон, 1991; Москва, 1992); «ФСБ взрывает Россию» (Киев, 2006; Таллин, 2007), «Вожди в законе» (Москва, 2008); «Корпорация: Россия и КГБ во времена президента Путина» (Нью-Йорк, 2009). Живет в Бостоне.

Борис Гулько

ПРЕДИСЛОВИЕ

Шахматы доставляли советским людям материи, бывшие в СССР в большом дефиците: свободу самовыражения без идеологического контроля; честное соревнование, результат которого определялся не принадлежностью к коммунистической партии и к «правильной» национальности, а личными качествами; для счастливцев, которые могли зарабатывать на жизнь шахматами, — приличный достаток и высшее благо для отделенных «железным занавесом» от мира и людей — путешествия за границу на соревнования. В обмен на относительную свободу ведущие шахматисты приносили правящей системе международный престиж — советские шахматисты были сильнейшими в мире.

Советская система не была бы столь бессмысленной, какой она была на самом деле, если бы не обеспечила такой «прибыльный» для себя вид спорта и отдыха, как шахматы, не только Шахматной федерацией, не только отделом в Спорткомитете СССР, но и плотной опекой со стороны «вооруженного отряда коммунистической партии» — КГБ.

Ввиду секретного характера работы КГБ его работа в отношении ведущих советских шахматистов описана мало, и, главное, однобоко, в основном шахматистами, имевшими неудовольствие в своей профессиональной жизни сталкиваться с «заботой» КГБ. Теперь у нас появилась уникальная возможность познакомиться с работой КГБ «на шахматном фронте» изнутри этой организации, поскольку один из бойцов шахматного фронта КГБ — подполковник КГБ Владимир Попов, — переселившись на Запад, написал вместе с историком Юрием Фельштинским очерк о деятельности КГБ среди спортсменов, и прежде всего шахматистов.

Прежде чем говорить о книге «КГБ играет в шахматы», обсудим отношения ведущих советских шахматистов с властью.

Создатель советской шахматной школы, первый советский чемпион мира Михаил Ботвинник был идейным, хоть и своеобразным коммунистом. Он с юности поставил перед собой задачу принести своей стране звание чемпиона мира. А, как хорошо известно из коммунистической теории и практики, для достижения цели все средства хороши. Так, на один из самых известных турниров, где встречались восемь лучших шахматистов— отборочный АВРО турнир 1938 года в Голландии, определявший соперника для матча с чемпионом мира, — был приглашен представлять Советский Союз чемпион СССР Григорий Левенфиш, а поехал на этот турнир вместо Левенфиша коммунист Михаил Ботвинник (к Левенфишу советское правительство относилось с недоверием и пускать за границу боялось).

Помогала или мешала власть выигрывать Ботвиннику? Видимо, и то и другое. В середине матч-турнира на первенство мира 1948 года, принесшего Ботвиннику звание чемпиона мира, гроссмейстера вызвали на заседание Секретариата ЦК Коммунистической партии, где один из ближайших соратников Иосифа Сталина Андрей Жданов сказал Ботвиннику: «Мы опасаемся, что чемпионом мира станет <американский шахматист> Решевский. Как бы вы посмотрели, если бы советские участники проиграли вам нарочно?» — «Я потерял дар речи, — вспоминает Ботвинник. — Для чего Жданову было меня унижать? <…> Снова обретаю дар речи и отказываюсь наотрез».

Конечно, такая встряска не могла пройти бесследно, и свою следующую партию в турнире — как раз Решевскому — Ботвинник проиграл.

Отнявший в 1957 году у Ботвинника на год звание чемпиона мира Василий Смыслов «советским человеком», как представляла себе это коммунистическая партия, не был. В 1977 году, когда меня за неподписание письма против Корчного на год исключили из всех турниров, я на юбилейном — в честь 50-летия октябрьского переворота — соревновании в Ленинграде исполнял функции тренера Смыслова. Ревностный христианин, он во время бесед со мною на прогулках в Александро-Невской лавре называл советскую власть не иначе как бесовской. Однако во времена, когда судьба поездок на важнейшие турниры решалась не приглашением организаторов или чемпионскими званиями, а суждениями спортивных бюрократов, Смыслов искусно пользовался помощью этой «бесовской власти». Он писал письма своим болельщикам в высших эшелонах власти, исключал из турниров своих конкурентов и занимал освобождавшиеся места.