КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева

Даже сегодня я не знаю, как ответить на эти вопросы.» Именно из-за возражений госдепартамента ЦРУ не разрешалось иметь своего постоянного представителя в московском посольстве до 1953 года. Московская резидентура ЦРУ начала свою деятельность неудачно. Первого резидента Эдварда Эллиса Смита тут же соблазнила его горничная из МГБ. Потом он во всем признался «Чипу» Болену, который стал послом после Кеннана, и с позором вернулся на родину. По словам Пеера де Силва, который в то время был начальником оперативного отдела в подразделении ЦРУ, занимающемся соцстранами, «его работа не только не представляла никакой ценности, но и во многом была выдумана». Кроме заведующего бюро ЦРУ, еще по меньшей мере двенадцать сотрудников посольства Болена признались в своих амурных связях с «ласточками» из МГБ/КГБ. Они рассказывали, как, пытаясь завербовать их в агенты МГБ/КГБ, им предъявили фотографии, на которых они были сняты в момент совращения. «Все они были высланы из страны в двадцать четыре часа,» — заявил Болен. В 1953 году начались работы по строительству нового американского посольства на улице Чайковского. Во время строительства американские охранники дежурили целый день на стройке, чтобы не допустить установки подслушивающих устройств на двух верхних этажах. Но это дежурство никакого смысла не имело, поскольку на ночь охрану снимали. В своих мемуарах Болен объясняет это беспечностью (видимо, своей собственной) и желанием «сэкономить деньги». В 1964 году показания перебежчика из КГБ Юрия Носенко помогли обнаружить в посольстве свыше сорока подслушивающих устройств, спрятанных в бамбуковых трубках, которыми был обшит кусок стены за батареями отопления: таким образом их нельзя было обнаружить металлоискателем. Болен изо всех сил старается принизить значение этого прокола в организации охраны посольства. Прослушивание двух этажей, которые, по признанию Болена, «должны были стать самым надежным местом в Москве» и где находились кабинет посла, шифровальные кабинеты и бюро ЦРУ, еще не значит, как он утверждает, что «русские выведали какие-то настоящие секреты». Это ретроспективное суждение — отголосок беспечного оптимизма, который ранее заставил Болена снимать на ночь охрану во время строительства посольства. Да, конечно, сотрудники посольства острее, чем раньше, осознавали опасность советского электронного шпионажа и принимали определенные меры предосторожности. Но то, что за четыре года, пока Болен был послом, двенадцать человек были отправлены на родину после того, как признались, что их сфотографировали в момент половой связи с различными партнерами из КГБ, отнюдь не говорит о том, что все сотрудники посольства были образцом осмотрительности. И все же охрана американского посольства в целом была поставлена не хуже, чем в представительствах других стран. К тому же скомпрометировать американских дипломатов было ненамного проще, чем других. За те восемь лет, что Морис Дежан проработал послом в Москве (с 1956 по 1964 год), его и французского военно-воздушного атташе полковника Луи Гибо соблазнили «ласточки» КГБ в результате тщательно продуманных операций, которыми лично руководил начальник Второго главного управления (контрразведка) генерал Олег Михайлович Грибанов. Дежана избил чекист, который изображал из себя ревнивого мужа соблазнившей посла «ласточки», а Гибо были предъявлены обычные компрометирующие фотографии, сделанные в момент его сексуальной связи. Но на этот раз тактика не сработала, и Грибанову не удалось добиться своего. Гибо покончил с собой, а девица, которую КГБ использовал для совращения Дежана, бежала на Запад и все рассказала об операции еще до того, как комитет начал всерьез шантажировать посла.

В разгар холодной войны подслушивающие устройства были установлены в большинстве дипломатических представительств в Москве. Среди них было и западногерманское посольство, где, как вспоминает Юрий Носенко, в конце пятидесятых посол, возможно, собираясь потом написать мемуары, каждый вечер диктовал отчет о событиях дня, в том числе и переписку с Бонном и послами других стран НАТО, не подозревая, что диктует все это в микрофоны КГБ. Самые интересные отрывки из чернового варианта мемуаров ложились на стол Хрущеву уже через два часа после того, как они были продиктованы. «Посольская» деятельность МГБ/КГБ не ограничивалась Москвой, в других столицах соцстран также имелись возможности для операций против «главного» и второстепенных противников. С помощью АВХ КГБ удалось внедриться в посольство США в Будапеште.