КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева

В действительности же в 1923 году не существовало никакого серьезного плана немецкой революции. ГКП пользовалась поддержкой лишь незначительной части немецкого рабочего класса, в основном разделяющего взгляды Социал-демократической партии Германии, да и германское правительство занимало более твердые позиции, чем Временное правительство Керенского в октябре 1917 года. Однако советская секретная миссия продолжала сохранять оптимизм. В своих докладах в Москву, полных презрительных замечаний в адрес руководства ГКП, Пятаков настаивал на том, что немецкий пролетариат готов к революции. На специальном заседании Политбюро, состоявшемся в конце сентября, было решено начать революционный переворот. Это решение носило настолько секретный характер, что протоколы заседаний были спрятаны в сейф в Секретариате Политбюро, а не разосланы членам Центрального Комитета, как это было принято в то время. План, одобренный Политбюро, предусматривал проведение праздничной демонстрации, посвященной очередной годовщине большевистской революции, которая должна была вылиться в вооруженные столкновения с полицией, спровоцированные «красными сотнями» Уншлихта. По замыслу большевиков, попытки правительства подавить силой вооруженные выступления должны были спровоцировать общее восстание рабочего класса Германии, в ходе которого отрядам Уншлихта надлежало захватить ключевые позиции в стране, подобно тому, как это было сделано красногвардейцами в Петрограде шесть лет тому назад. Оружие для «красных сотен» было нелегально перевезено на грузовом пароходе из Петрограда в Гамбург, где оно было разгружено местными докерами-коммунистами.

Революция в Германии должна была начаться рано утром 23 октября. Иосиф Пятницкий, начальник ОМС, Дмитрий Мануильский, член Центрального Комитета Коммунистической партии, и Отто Куусинен, финн по национальности, занимавший пост Генерального секретаря Коминтерна, всю ночь сидели, курили и пили кофе в кабинете Куусинена, ожидая телеграммы от Радека из Берлина с сообщением о начале революции. Они были соединены прямой телефонной линией с Горками, где находился прикованный к постели Ленин и куда приехали все остальные советские руководители. Хотя сам Ленин мог едва-едва произнести несколько слов, все его сознание находилось в ожидании известия о революции, предсказанной им пять лет тому назад. Однако сообщение из Берлина так и не поступило. Вечером 23 октября Радеку была направлена телеграмма с вопросом, что же все-таки произошло. Через несколько часов Радек прислал ответ в одно слово: «Ничего». В самый последний момент, убедившись в недостаточной поддержке со стороны рабочего класса, Радек и руководство ГКП отдали приказ остановить запланированное восстание. Начавшееся, несмотря на приказ, выступление в Гамбурге было быстро подавлено. За этим последовала буря взаимных упреков. Москва обвиняла ГКП в том, что немецкие коммунисты упустили «благоприятную возможность». В действительности же именно Москва и была во всем виновата, поскольку, пренебрегая очевидными фактами, она сама себя убедила в том, что такая возможность существует.

С тех пор надежды Коминтерна на распространение революции были связаны не с Европой, а с Азией, особенно с Индией и Китаем. Провал «немецкого Октября» в 1923 году подтвердил правильность курса, выбранного после неудачи «мартовской акции» в Германии в 1921 году, который был направлен на отказ от организации революционных выступлений и переход к установлению торговых и дипломатических отношений с европейскими капиталистическими странами. В течение ряда лет операции ЧК против западных дипломатических миссий в Москве были более продуктивными, чем действия чекистов в столицах западных государств. Проникновение в торговые представительства и посольства, которые начали открываться в Москве начиная с 1921 года, оказалось более простой задачей, чем внедрение в министерства иностранных дел ведущих западных держав. Наблюдение за иностранными миссиями было поручено Контрразведывательному отделу ЧК (КРО), во главе которого в двадцатые годы стоял Артур Христианович Артузов. Родившись в 1891 году в семье сыродела, итальянского швейцарца, поселившегося в России, Артузов был племянником М. С. Кедрова, начальника Управления исправительных работ НКВД. С конца 1929 года по 1934 год он возглавлял ИНО, сменив на этой должности Трилиссера. Сегодня его портрет, в сопровождении хвалебных реляций, отмечающих его заслуги на посту начальника КРО и ИНО, висит в мемориальной комнате Первого главного управления.